Соло для оркестра

Младшая, Эдита, жила дома с братом и родителями. Той весной, что оказалась последней для ее матери, Эдита переспала с неким Петром, монтажником по профессии. Впоследствии выяснилось, что он счастливо женат, а в родном городе Эдиты жил временно, всего три месяца. В начале лета Петр исчез; Эдита, поняв, что она в положении, отправилась разыскивать его. Но Петр ускользал. Пока она скиталась по Чехии, меняя различные кратковременные работы, умерла ее мать. Эдита даже на похоронах не была и о смерти матери узнала с опозданием, в родильном доме Дечина, где ее наконец нашли сестры — уже матерью девочки, родившейся на рождество. Петр, вернее, Карел — ибо таково было настоящее его имя, — отцовства своего не признал, и Эдита, с ребенком на руках, долго перебивалась одна. Только в шестидесятых годах она вышла замуж за вдовца из Либерец, венгра, поселившегося в Чехии в сорок седьмом году, прижившегося здесь, да так и не пожелавшего вернуться в родные края. Он-то и стал для Эдиты внимательным и благодарным мужем.

Тибору, самому младшему, было труднее всех. Когда умерла мать, ему и пятнадцати не было. Когда же за ней последовал отец, юноше только-только минуло восемнадцать. Едва выучившись на слесаря на том самом предприятии, где работал его отец, Тибор еще год прожил один в родительском доме, после чего его призвали в армию. В его положении служба в армии была настоящим спасением. Там его одевали, кормили, учили порядку, чистоте, дисциплине. Такое воспитание превратило разболтанного, неряшливого подростка в самостоятельного парня, и, вернувшись на гражданку, он никогда не тянулся к старым привычкам, а, наоборот, тщательно старался вырваться из-под влияния прежних товарищей, которых теперь, после двухлетнего пребывания в столице, пропитавшись духом, дотоле ему неведомым, в глубине души презирал. Он поступил в вечернее техническое училище и окончил его, но еще раньше, во время учебы, успел жениться на Зузане, девятнадцатилетней парикмахерше, в которой, кроме телесных прелестей, его привлекало и то, что в отличие от своих сверстниц, взбалмошных девиц, Зузана смотрела на жизнь практически; пренебрегая их мимолетными ребяческими интересами, она целеустремленно тянулась ко всему основательному. Да, эта девушка была для него! И он ничуть не досадовал, когда она объявила, что ждет от него ребенка. Этот факт лишь ускорил свадьбу, подхлестнул их к действиям, которые увенчались многим таким, от чего могло бы перехватить дыхание не у одного из гостей на сегодняшнем торжестве! Родственники Тибора не были в этих краях добрый десяток лет, а результаты двух последних пятилеток в жизни Зузаны и Тибора достойны восхищения и даже зависти!

Мать вошла в переднюю. Напротив, у стеклянных дверей, выходящих на террасу, стоит ее дочь и разговаривает с людьми, которых мать пока не видит — они правее, за выступом, там, где легкая дачная мебель, столик, кресла…

Дочь, обернувшись, увидела мать.

— Мама, мама пришла! — воскликнула она, обращаясь к своим невидимым собеседникам, затем подошла к матери и потянула ее на солнышко. Тут она представила мать десятку незнакомых людей — незнакомых матери, но не Зузане с Тибором. Мать старалась запомнить, кто — кто, кто с кем, но все у нее сразу перепуталось, и в растерянности она поняла, что это ей не под силу; запомнила одну только пухленькую женщину, обесцвеченную блондинку, — среднюю сестру Тибора уж никак ни с кем не перепутаешь.

— Все собрались, пора, пожалуй, и в путь, — сказал Тибор, вопросительно взглянув на жену.

— Руженка с семейством ночевала на даче, Тибор отвез их вечером, — объяснила Зузана матери.

— А где Лацко? — спросила та, не увидев нигде внука.

— Он тоже там, — ответила дочь.

Тибор зашел в дом, вынес из чулана всевозможные корзинки и коробки — очевидно, припасы провианта для предстоящего званого обеда.

— Вот-вот съедутся туда и остальные гости. — Зузана обвела взглядом родственников. — Как бы не опоздать…

Помогли Тибору уложить вещи в машину — и отправились на лоно природы.

В дачном поселке у реки все-таки совсем другой мир. Во всяком случае, на первый взгляд. Прежнюю идиллию десятилетней давности, конечно, уже не найдешь, но иллюзия старых времен еще осталась. Тут тише, чем в городе, от воды веет влажный ветерок, поют птицы…

Давно прошли времена, когда эти места посещали лишь любители водного спорта да рыбаки! Скромные дощатые будочки рыболовов и невзрачные домишки пионеров дачной жизни безжалостно изгнаны с реки. Их место заняли более основательные строения — как, например, то, перед которым сейчас одна за другой останавливаются машины.

Все вышли, и дочь повела мать к тем, кто ночевал на даче, — пускай хоть немного освоится с ними прежде, чем начнут съезжаться совсем уж чужие люди.

Старшая сестра Тибора приехала с женатым сыном, невесткой и двумя их детьми, которые бегали теперь где-то у реки.

Тибор завел свою машину в гараж, чтобы освободить место перед дачей. Стоянка и так была довольно тесной.

— Теперь и я могу выпить! — весело сказал он, вернувшись, и вместе с другими тут же принялся за дело.