Соло для скрипки с Маргаритой

После этого хозяйка дома отправилась в спальню. Распахнув платяной шкаф, она с раздражением произнесла:

— Ну здесь явно кто-то рылся.

— Что-нибудь пропало? — спросил следователь.

Виктория перебрала на вешалке платья и с удивлением извлекла из шкафа разорванную пополам юбку, блузку с оторванными пуговицами и домашние тапочки.

— Это точно не мое, — произнесла она и брезгливо швырнула найденные вещи на пол. — По-моему, здесь побывали бомжи. Кстати, не вижу своих черных джинсов и розового джемпера… И сапожек тоже нет…

Виктория Эдуардовна подошла к кровати, завернула одеяло и понюхала воздух.

— Боже мой, — сморщила она нос, — на моей кровати кто-то спал. Теперь нужно все стирать…

В другой спальне она извлекла из шкафа чужие штаны, кеды и клетчатую рубашку. Рубашку она долго нюхала и сильно нервничала.

— Ну что? Мужем пахнет? — поинтересовался следователь.

— Пахнет больницей, — ответила она.

Все вещественные доказательства были упакованы в целлофановые пакеты. Собственно, ничего ценного не пропало, кроме кое-какой одежды. Наиболее ценные вещи: скрипка стоимостью шестьдесят тысяч долларов и гитара в тридцать тысяч долларов — были на месте. На месте остались видеомагнитофоны, телевизоры, кинокамеры, норковая и песцовая шубы, серебряные ложки и вилки и многое другое, что представляло бы ценность для воров. Явно здесь побывали не грабители. «Но кто же?» — думал следователь. А хозяйка думала о чем-то своем.

— Какие у вас насчет этого соображения, Виктория Эдуардовна? — допытывался следователь.

— Понятия не имею, — развела она руками. — А вы что думаете?

— Я думаю вот что… — почесал под глазом Дрянцов. — Ваш дом используют мошенники. Показывают его покупателям, берут с них деньги и исчезают.

— Но тогда бы были претензии ко мне, как к хозяйке.

— А претензии предъявлять некому. Как только покупатели снимают со счетов деньги, их убивают.

— Боже мой, какой ужас! — дернула плечами Виктория.

Опросили соседей. Никто ничего не видел и не слышал. Соседка же, которая звонила следователю, не заметила, как гости уехали на белом «ауди», потому что шинковала капусту.

— Пардон, почему на белом, когда на сером? — удивился следователь.

— Разве я говорила о сером? — в свою очередь удивилась соседка. — По-моему, по телефону про цвет вообще речи не было.

«А ведь точно, — хлопнул себя по лбу следователь. — Про серый цвет говорил муж Сверилиной». И вдруг он вспомнил белую иномарку, выскочившую им навстречу.

— А вы не помните, стекла у этого белого «ауди» все были на месте? — спросил следователь.

— Не помню, — вздохнула соседка. — Я шинковала капусту.

Когда все соседи были опрошены, следователь спросил у оперативников, не запомнил ли кто-нибудь случайно номеров белого «ауди» с целлофановым мешком вместо стекла. Все пожали плечами, а Виктория Эдуардовна воскликнула:

— Я запомнила!

Дрянцов даже подпрыгнул от неожиданности. Наконец-то за весь день единственная зацепка в этой темной истории. Следователь тут же позвонил в дорожно-патрульную службу и попросил отыскать хозяина иномарки с номером, который продиктовала вдова.

Хозяина отыскали через десять минут. Им оказался некий Геннадий Петров, сотрудник частной продовольственной фирмы, живущий на улице Доватора у станции метро «Спортивная». Патрульная служба располагала его телефонами — рабочим и домашним. На работе следователю сообщили, что Петров отсутствует вторую неделю по неизвестным причинам. С домашнего телефона ответила женщина с хриплым голосом. Узнав, что звонят из прокуратуры, она чистосердечно призналась, что ее муж Гена находится в запое. Он третий день не выходит из дома, и если они не верят, то пусть приезжают и посмотрят.

— А машину у вас не угнали? — спросил следователь.

— Нет! — ответила женщина. — Как торчала у подъезда, так и торчит. И некому ее загнать в гараж. Только какие-то идиоты выбили ночью стекло…

— В Москву! — коротко скомандовал Виктор Николаевич. — Это она. Нужно срочно послать экспертов на Доватора…

По пути в Москву Дрянцову неожиданно позвонили из отдела по борьбе с организованной преступностью.

— Это капитан Горохов. Найден пропавший два года назад скрипач Антон Баскаков. Нам нужен адрес его вдовы.

— Так она со мной! — удивился Дрянцов. — А вы уверены, что это Баскаков?

— Не совсем! Сам он ничего не говорит. Он в полубредовом состоянии. Женщина, у которой он находился, уверяет, что это тот самый Баскаков, который пропал два года назад. Опознать его может только жена.

— Сейчас я ее к вам привезу, — сказал Дрянцов и посмотрел на затылок женщины, сидящей впереди.

Она почувствовала его взгляд и оглянулась. В ее глазах была тревога. Следователь улыбнулся.

— Сейчас мы заедем в одно место, и с вашими гостями кое-что прояснится.

Виктория Эдуардовна ни о чем не спросила, но, вероятно, что-то почувствовала. Она молчала всю дорогу до Москвы, молчала, когда ее вели по коридору больницы, молчала, когда ее пригласили в палату, и только когда она увидела на больничной койке какого-то усталого бледного человека с мутными глазами, бедная женщина с визгом и со слезами бросилась к нему на шею.