Соло для скрипки с Маргаритой

— Ну хотя бы на «форде». Кстати, не будете вы возражать, если завтра ваш «форд» осмотрят наши эксперты?

Глаза Баскаковой потемнели от бешенства.

— Меня в чем-то подозревают?

— Я обязан всех подозревать. В том числе и вас, — ответил следователь.

— В таком случае, я вам не разрешаю осматривать свою машину без санкции прокурора. Имею право!

Она развернулась и вошла в палату, а следователь в дурном настроении направился к выходу. На лестнице ему преградил дорогу врач.

— Баскаков требует, чтобы его выписали. В принципе он имеет полное право покинуть больницу под расписку.

— Ни в коем случае! Продержите еще два дня…

Через час следователю позвонили. Он как раз только что оформил постановление о переводе Баскакова из больницы в лазарет Бутырки и о задержании его в качестве подозреваемого.

Звонил муж Сверилиной. Голос его был растерянным.

— Виктор Николаевич, деньги нашлись! Миллион девятьсот, рубль в рубль. Оказывается, они никуда не пропадали. Деньги лежали в пианино, в пакете. Жена раньше имела привычку класть в пианино. А я и забыл…

Дрянцов долго молчал. Первой мыслью было, что деньги подбросили. Подбросили, чтобы отвести подозрение от Баскакова.

— Так ведь в вашей квартире был обыск.

— Да какой, к черту, обыск, открыли пару ящиков на антресолях и дали расписаться…

— Пакет вы узнали?

— Да, узнал! Ее пакет. И деньги, все пятисотками, как выдали в сберкассе…

— Черт! — только и пробормотал следователь.

Он тут же набрал номер главврача больницы и сказал:

— Баскакова можете выписать сегодня.

После чего Дрянцов попросил соединить с начальником отдела по борьбе с организованной преступностью полковником Кожевниковым.

— Товарищ полковник, у меня есть человек, который утверждает, что работал на подпольном ликероводочном заводе…

30

— Я ее убью! Возьму топор и убью, — всхлипывала в трубку Маргарита. — Представляешь, Светка, она сидит у его постели дни и ночи — эта светская львица, вся в золоте и с бриллиантами в ушах. Хоть бы драгоценности сняла. Все-таки в больнице, а не на балу у Сатаны.

— Значит, ты к нему не прорвалась? — посочувствовала Светка.

— Во-первых, у его палаты дежурит мент, а во-вторых, сидит она, так называемая жена, которая уже успела похоронить своего мужа. Главное, что и труп опознала! Все успела!

— Откуда ты знаешь, что дежурит мент? Значит, ты все же была?

— Да, была, Светка, была! — вздохнула Маргарита. — Меня не пустили. Спросили: ты кто ему? Что я могла ответить?

— Ритка, ну тебя в баню, не хнычь! Ты как относишься к тому, что его подозревают в убийстве?

У Маргариты вырвался нервный смешок.

— Светка, ну бред же собачий! Какой он убийца? Он человек искусства! А этих ментов хлебом не корми, дай повесить на кого-нибудь убийство. Тем более видят, человек не в себе.

— Значит, ты, Ритка, в трансе? А между прочим, этот наш сотрудник, который развелся, о тебе каждый день спрашивает. Давай к нему завтра сходим. А хочешь, сейчас позвоню?

На этих словах в квартире раздался звонок.

Маргарита сказала, что перезвонит, и положила трубку. Когда она открыла дверь, ноги ее подкосились. У решетки стоял он, Антон Баскаков, с огромным букетом роз. Он был в элегантном длинном пальто, с бабочкой на шее и сияющей улыбкой на лице.

— Привет, Марго, я за тобой, — произнес он.

Она отперла решетку и впустила его в квартиру.

— Вас уже выпустили из больницы? — еле слышно пролепетала она, чувствуя, что сейчас свалится без чувств.

— Только что выпустили! — произнес он и потянулся к ее губам.

— Нет-нет! — закачала она головой. — Разве вы забыли, что у вас есть жена?

— Кое о чем я хотел бы не вспоминать… — грустно покачал головой скрипач. — Да что мы все о печальном! Возьми эти розы и поставь их в вазу.

— У меня нет такой большой вазы.

— Тогда брось их в ванную! Завтра я тебе куплю огромную вазу.

Маргарита приняла розы, понюхала, и пол под ее ногами поплыл. Антон подхватил ее, и розы посыпались на пол.

Очнулась она на диване. Ее халат был наполовину расстегнут, балконная дверь распахнута настежь. Он легонько шлепал ее по щекам и обмахивал газетой. Придя в себя, Маргарита спросила, торопливо застегивая халат:

— Вас больше не обвиняют в убийстве?

— Кажется, нет! — ответил он, отнимая ее руки от халата. — Не спеши застегиваться, тебе нужен воздух.

Глаза его заблестели, дыхание участилось.

— Что вы делаете, Антон Павлович? — произнесла она умирающим голосом, чувствуя, что его горячие пальцы расстегивают халат уже на животе, затем все ниже и ниже. Вместо ответа он припал губами к ее груди, и она снова поплыла…

Окончательно она очнулась, когда уже все свершилось. Он обессиленный лежал, зарывшись лицом в ее волосы, и засыпал. Но полу валялись ее халат и то, что было под халатом. Рядом в скомканном виде лежал его дорогой костюм с рубашкой, и только бабочка каким-то образом покоилась на столе.

Он сопел ей в ухо, а она гладила его волосы и была счастлива, хотя осознавала, что все это бессмысленно и тупиково. Маргарита потрепала его за вихры.

— Как тебя жена отпустила одного?

Он лениво открыл глаза и посмотрел на часы.

— Сейчас мы с тобой поедем.

— Куда?