Соло. История щенка гиеновой собаки

По мере того как сухой сезон вступал в свои права, гиены всё больше досаждали собакам стаи Чингиз-хана. Пока на равнинах с низкой травой паслись громадные мигрирующие стада, гиены каждый день наедались до отвала, как и все остальные хищники. Но вот трава засохла, зебры, гну и основная масса газелей ушли дальше, и хищникам стало гораздо труднее добывать себе пропитание. Многие гиены, охотящиеся на равнинах, перемещаются следом за своей мигрирующей добычей, они приходят в эти места за стадами и вместе с ними исчезают накануне сухого сезона; но есть гиены, которые ведут оседлый образ жизни, и им приходится вступать в напряжённую борьбу за существование в условиях жестокого бесплодия равнин в разгар сухого сезона.

Гиены, обитавшие поблизости от логова стаи Чингиза, вскоре стали пристально следить за всеми действиями собак, и редкая охота обходилась без того, чтобы за ними не увязались несколько гиен; они не отставали от стаи, стремясь не прозевать объедки. Часто нам приходилось видеть не меньше десятка гиен, столпившихся на вершине какого-нибудь холмика: они следили за охотой собак. И как только жертва падала на землю, гиены с дикими хохочущими воплями устремлялись к ней. Услышав эти вопли, к месту охоты со всех ног бросались и остальные гиены.

Гиены, подбежавшие первыми, редко пытаются добраться до мяса — они ждут подкрепления, поторапливая отставших воющим хохотом. Когда же скапливается пятнадцать-двадцать гиен, они начинают наступать на собак, загнув на спину воинственно ощетиненные хвосты. Но собаки и при таком соотношении сил бросаются в бой, лая и щебеча; гиены временно отступают, подхихикивая, когда собаки запускают зубы в их крупы. Вскоре гиены перестраиваются и переходят в наступление. Обычно собаки стараются наесться как можно быстрее, чтобы уйти подобру-поздорову, но почти никогда не уступают свою добычу без небольшой стычки — тут уж приходится кое-кому испытать на своих ляжках остроту собачьих зубов, и из свалки доносится визгливый хохот и злобный рёв гиен вперемежку с рычанием и щебетом собак.

Шёл третий месяц оседлой жизни возле логова стаи Чингиз-хана; к этому времени собакам стало очень трудно охотиться, они нередко возвращались с пустыми желудками и ничего не приносили жадно выпрашивавшим пищу щенкам. Со временем мы вынуждены были признать, что гибель щенят Феи была благодеянием для стаи в целом. Там, где трудно прокормить одиннадцать щенят, двадцать голодных ртов — это форменный кошмар!

Неглубокая долинка, где находилось логово стаи, была ещё зелёной: содомский паслён — растение выносливое, но его зелень, такая сочная с виду, обманчива. Долинка была так же высушена, как и жёлто-бурые равнины вокруг. День за днём солнце испепеляло землю, высасывая последнюю влагу, которая уносилась с почти неутихающим ветром. Повсюду взметались небольшие смерчи, или, как их ещё называют, «пыльные бесы»,— они кружились и плясали на просторе равнин, и от каждой лапы или копыта, ступавшего на иссохшую землю, взлетало вверх облачко пыли. К десяти часам утра знойное марево заливало горизонты прохладными миражами далёких озёр.

Трудно представить себе, как в подобных условиях вообще могут жить какие-либо животные, но равнины нисколько не походили на бесплодную и безжизненную местность, как можно было ожидать с первого взгляда. Многие животные способны подолгу обходиться без воды, им достаточно той влаги, которую они получают от засухоустойчивых растений, подземных корней и в какой-то мере с кровью животных, которыми они питаются. Именно так живут гиеновые собаки.

В третий раз мы наблюдали за стаей Чингиз-хана в разгар долгого сухого сезона. Видимо, гиеновые собаки, хотя они и могут неделями обходиться без воды, всё же по временам испытывают жажду. В прошлом году, например, Фея и Ведьма даже принялись сосать третью самку, Юнону, вместе с её собственными щенками. Это произошло в самую страшную сушь, и мы ломали себе голову, гадая, как же у Юноны вообще появляется молоко.

А что будет, если собак начнёт одолевать жажда среди необозримых, неприютных, как пустыня, равнин? Однажды стая отдыхала среди обманчиво зелёной растительности возле пор, как вдруг Брут и Стриж стали проявлять беспокойство и через некоторое время пошли по равнине. Это было около полудня, ветер стих, жара стояла невыносимая. Собаки шли, тяжело дыша и вывалив из пасти розовые языки. Вдруг они прибавили шагу и скоро оказались около маленького озера, где жадно припали к воде. Мы-то знали, что озеро содовое, как и все озерца в этих местах; жажда не будет утолена, а станет ещё сильнее. Должно быть, собакам случалось пить из этого озера в сезон дождей, когда из-за непрестанных гроз вода в нём становилась вполне пригодной для питья.