Соло на два голоса

В моей прошлой жизни я изредка могла хохотать – когда расслаблялась с Сашкой, к примеру, или в болтовне с Ларкой. Но я плохо умела улыбаться. Думала, дефект какой. Улыбалась очень коротко, буквально одним движением губ вверх – и тут же обратно. Если пыталась задержать улыбку в положении «ап», то мышцы щёк начинали как-то противно и странно дрожать – чем дольше их насилуешь, тем сильнее. Поэтому, кстати, у меня совсем нет фоток, где я улыбаюсь – в прошлом. Либо хохочу – и кто-то успел заснять сей редкий момент, либо мой рот ровен и невозмутим. Впрочем, фотографироваться – никогда не было моей стихией, моей страстью. Зачем это нужно, если лишний раз на себя смотреть неохота? К чему память о том, что не нравится?

– Мрачная личность, бука, даже улыбку из себя выдавить не может, – каждый раз фыркала по этому поводу мама. Выдавливала я! Но на мгновение. А потом что-то случалось с лицом неправильное. Но я ж не могла об этом рассказать никому! Для себя решила – дефект. Кого волнует? Да и не исправить всё равно никак.

В Израиле выяснилось, что никакого дефекта нет. Я могу улыбаться сколь угодно долго и спокойно. И мне это нравится! Так что, можете забрать себе всю местную колбасу, мне на неё плевать! Израиль подарил мне другую бесценную ценность: умение улыбаться.

Теперь моё утро часто начинается с того, что я стою в ванной перед зеркалом и смотрю на себя, улыбающуюся. Долго. Целых пять минут. И так мне становится приятно! Спокойно и тепло. Нету больше деревянного Гуимплена. Всё, исдох.

А всего-то надо было сменить страну проживания.

Тепло! Всегда лето. Жаркое, испепеляющее! Да и ладно, не проблема: повсюду кондиционеры, в уличных кафе – холодящие вентиляторы. Есть более важная задача – не сгореть под зверским и безжалостным солнцем. А то больно будет! Кремы в помощь и маечки с закрытыми плечами. В общем, как ни стараюсь вытащить из себя хоть какое-то недовольство или проблему, случившуюся из-за переезда сюда, а не получается. Мне здесь хорошо. Я счастлива. Я – дома.

И что самое интересное… не интересное – главное. Мои замыкания… нет, не прекратились. Но изменились. Можно сказать – качественно, можно выразиться – духовно, но, главное, констатирую: они стали мне приятны, я их жду, теперь это долгожданные встречи, а не просто тыканье меня носом в какое-то событие, значившее что-то архиважное, либо должное мне что-то объяснить, что я, дура немолодая, так до сих пор и не смогла понять без тыканья носом, как тычут кошку в нахулиганенное.

Вспоминаю нагрянувшие ещё перед отъездом из Москвы замыкания. В основном мне «показывали» (кто? кто?!) не самые радужные эпизоды-картинки. Точнее даже так: в тот момент, я, которая из прошлого, могла их оценивать иначе или никак не оценивать – ну, минута и минута, такая же, как все до неё и после. А теперь, из далёкого будущего, очевидно, что то был либо момент некого перелома в жизни (как история знакомства с мужем в спортзале института), либо типичная повторяющаяся раз за разом ситуация, напрасно мною в своё время игнорируемая и вообще неверно оцениваемая всю предыдущую жизнь. А эти эпизоды, оказывается, вовсе не были рядовыми.

К примеру, тогда, в кухне, когда я зависла над вскипающим молоком. Когда малютка Сашка мне, молодой дуре-матери, говорила в спину что-то важное. А я не слышала, не слушала, раздражалась и не видела её тогдашнюю мордашку – такую выразительную и необыкновенную. Сколько раз за её младенчество было подобных моментов? Да миллион же, наверное. И все их я упустила, проворонила, прошляпила, погружённая в дурацкие мелочи – подогревание молока, вытирание пыли, собирание игрушек и прочее, настолько же «эпохальное и неповторимое», дурья моя башка. А ведь то были настоящие моменты счастья и полноты жизни, которые можно и нужно переживать каждой своей нервной клеточкой, замечая все пустяки и нюансы, запоминая каждую деталь, наслаждаясь каждой лишней секундочкой, подаренной мирозданием не просто для ощущения радости, а для удивительно приятного погружения в понимание, для чего мы живём, для чего появились на свет в этих телах, с этими органами чувств, с умением видеть, слышать, осязать.

А вот именно для того, чтобы испытать кайф от подобных мгновений! Когда прижимаешь к себе родное тельце ребёнка и кожей ощущаешь это божественное прикосновение, когда твои ноздри щекочет молочный аромат его волос! Задержись, зацепись, залипни в эту минуту, пусть весь мир подождёт, выключи свою дурацкую плиту с молоком! Пять минут, ну, какие-то пять минут, тебе уже про это полвека поют из телевизора!