Соло на троих

Мы прокатились еще в одно место. К слову сказать, не в пример уютнее первого. Тоже за городом стояла, похожая на сказочную, избушка. В ней было жарко натоплено и вкусно пахло свежеструганным деревом. Внизу – ресторан с русской кухней. Наверху – бильярдная комната. Сбоку – пристройка с баней и холодной купелью.

Мы пробыли там до самого вечера, посетив все три заведения сразу.

Перед баней, правда, Сева отвел меня к конюшням, которых я и не приметила. Из пахнущего сеном стойла нам вывели двух длинноногих лошадок. Севе – рыжего со звездой Исмаила. Мне – шоколадную Донну.

Я-то, конечно, наездница еще та. Но Донна была послушной, споро трусила за Исмаилом, с тропы не сбивалась. Потом Сева пришпорил коня – и моя резвунья припустилась галопом за ними. Хотя и тут она сделала мне поблажку – несла меня на своей породистой спине плавно, невесомо, будто пушинку. Я даже не колыхнулась, а наоборот, словно повторяла в беге все ее неприхотливые движения.

В общем, было здорово!

После всего мы еще планировали покуражиться в ночном клубе, но так устали, что попросили седого отвезти нас домой. К Севе, разумеется.

Тогда-то я впервые и побывала в его городской резиденции. Других слов для описания этой трехсотметровой жилплощади я даже подобрать не смогла…

Глава 9. Командировка к гусям

Пора моей любовной активности пришлась на самый пик в работе. Я с трудом успевала справляться и с тем и с другим. Как бы там ни было, а массовая атака «снадобьем от мсье Лихоборского» должна была начаться строго по отмашке. В преддверии апрельской выставки.

Нам уже несколько раз звонили из «Гуся нехрустального». Требовали, чтобы мы явились для утверждения эскизов. Сева дал мне добро, полностью положившись на мой изысканный вкус.

Настало время ехать в Новгород, куда мы с Иркой отбывали вдвоем. Поля оставалась за старшую. В помощь ей отписали Витька, Иркиного ухажера. Как выяснилось, парень он исполнительный, а главное – готов расшибиться в лепешку, если так будет угодно Чижовой. Под Иркину диктовку Витька составил перечень поручений, которые возлагались лично на него. Глаза, которыми он при этом глядел на свое божество, застило такое подобострастие, что можно было не сомневаться: прежде, чем мы сойдем на платформе в Великом, Витек от этого списка не оставит камня на камне.

Полина тоже расписала свой график по минутам. Огласила его и дождалась моего молчаливого подтверждения, так как Ирка в это время все еще терзала Витька. Распихивала по его карманам леденцы «Рондо» – свежесть дыхания должна была облегчить ему взаимопонимание с Полиной.

Потом мы все вместе присели на дорожку. Помолчали, думая каждый о своем. Поднялись.

Витька вытащил чижовский чемодан, по-прежнему томимый в шкафу. (Хотя сама его владелица уже преотлично устроилась у одного из своих знакомых. Это, впрочем, была временная мера, и от Витька скрывалась самым тщательным образом.) Другой рукой он взял мою небольшую дорожную сумку и мы тронулись в путь.

– Подождите! – окликнул нас на пороге голос Полины.

Она подошла. Быстро сунула Ирке в руку пакет с домашними сырниками. Боже ты мой, неужто специально подготовилась?! Просто заботливая жена, не иначе!

– Возьмите! – смущенно протараторила Поля. – Попьете чаю в поезде.

– Угу, – небрежно отозвалась Ирка.

Я в знак признательности наклонила голову. Выйдя на улицу, Витек метнулся за угол НИИ. Там парковался его вороной «москвичок». Я глянула на это чудо природы и поневоле вспомнила «Мерседес» серебристого цвета. Мне стало жалко Витька – напрасно копья ломает. Не для него Ирку-ягодку мамка растила.

Конечно, с Витькиной манерой езды мы едва поспели на поезд. Неслись по перрону, когда состав уже медленно-медленно набирал обороты. А тут еще провожающие! Бомжи-попрошайки! В общем, пришлось запрыгнуть не в свой вагон. Ирка еще орала с подножки что-то нелицеприятное в адрес стремительно отдаляющегося Витька. Чем до смерти перепугала молодую, приличного вида гражданочку, моющую в тамбуре яблоки минеральной водой. А я уже спешила через плацкарт к нашему вагону. Нужно было успеть, пока в проходах не образовались ноги в вонючих, а зачастую и драных носках.

Вскоре мы уже мило болтали под мерный стук колес, сидя на своих боковушках с видом на лес. Пили чай с Полиниными сырниками.

Разговор шел нешуточный. Лично я за все это время впервые услышала, что у Ирки есть дочь. Взрослая, четырнадцатилетняя девочка по имени Даша. Об отце Даши Ирка отзывалась исключительно негативно. Она вышла за него в восемнадцать, через год родила ребенка. А еще через полгода узнала, что ее муж, оказывается, питает слабость к мальчикам. Собралась и уехала к матери с малюткой на руках. Первое время папаша помогал материально, но уже очень скоро, может быть еще через год, подался в мужской монастырь. Где, естественно, отрекся от всего, что единило его с жизнью мирян. За каким его туда понесло, грешно было даже подумать.