Соломенные люди

Дом стоял высоко в горах Малибу, небольшой и довольно необычного вида, выстроенный в виде ряда комнат, словно маленький мотель. Чтобы попасть из одного жилого помещения в другое, нужно было выйти наружу и пройти по дорожке под навесом, войдя затем в другую дверь. Дом стоял на краю холма, и к нему вела крутая извилистая тропинка, не слишком хорошо освещенная. Он располагался в таком месте, где трудно оказаться случайно, но аренда жилья в нем стоила дешево, поскольку он стоял на неустойчивом грунте и находился всего лишь в шаге от гибели. В бетонном полу комнаты, соединявшей в себе гостиную и кухню, шла трещина, пересекавшая ее прямо посередине. В нее можно было просунуть кулак, а высота пола с обеих ее сторон различалась на два с лишним дюйма. Снаружи, со стороны, противоположной обрыву, находился небольшой бассейн. Он был пуст — трубы расплавились во время пожара, случившегося за годы до того, как она здесь поселилась. Чтобы спать здесь ночью, требовалась определенная смелость.

Нина провела вечер на небольшой террасе с задней стороны дома, прислонившись спиной к стене и вытянув перед собой ноги. Обычно перед ней открывался вид на океан, от которого ее отделяло лишь несколько деревьев и кустов на краю обрыва, и вокруг не было видно никаких признаков человеческого жилья. Сегодня океан тоже не был виден, скрытый туманом, который начинался, казалось, у самых ее ног. Подобное порой бывало, и иногда она думала, что именно так ей нравится больше. Место на краю бытия, в котором может случиться что угодно. Она собиралась взять с собой бокал вина, но забыла, а сев у стены, ощутила столь безмятежное спокойствие, что никакого желания возвращаться к холодильнику у нее уже не было.

Целый день она потратила на поиски Зандта. Его не оказалось ни в отеле, ни на бульваре, ни где-нибудь еще. Ближе к вечеру она поехала к дому, где он когда-то жил. Сейчас дом принадлежал другим людям, и Зандт там не появлялся. Она вернулась домой, и теперь все, что ей оставалось, — сидеть и ждать. Комната позади нее была заставлена полками, забитыми всевозможными папками, бумагами и пакетами, в которые у нее не возникало никакого желания заглядывать, так же как не было желания разговаривать с кем бы то ни было в Бюро. Положение, которое она там занимала, теперь было уже не тем, что прежде. Человек прямоходящий основательно повредил ее карьере — не потому, что его не удалось арестовать, хотя от этого было не легче. Скорее потому, что она продолжала делиться информацией с полицейским, которому было приказано не вмешиваться после исчезновения его дочери. Агенты лишались работы и за куда меньшее. Ей удалось сохранить свою, но многое изменилось. Когда-то она считалась подающей надежды, теперь же ее отношения с Бюро стали весьма натянутыми.

Она чувствовала одиночество и страх, хотя оба эти ощущения никак не были связаны между собой. К одиночеству она привыкла и не обращала на него внимания, несмотря на то что природа требовала иного. С Зандтом она рассталась лишь по одной причине — чем больше она о нем заботилась, тем меньше ей хотелось разрушить ту жизнь, которая у него была. Но поскольку она уже так или иначе была разрушена, Нина не могла ему это объяснить, когда он ее спрашивал. Возможно, и могла бы, но опасалась, что может себя выдать. Выдать тот факт, что через две недели после исчезновения Карен у нее возникла непрошеная мысль, что если этой семье все равно в итоге суждено быть разрушенной, то с тем же успехом это могла бы сделать и она.

За прошедшее время у нее были и другие мужчины, хотя и немногие, и, вполне возможно, могли бы быть и еще. Найти мужчину — не такая уж и большая проблема, по крайней мере такого, с которым нет особого желания оставаться надолго. Куда в большей степени ее мучило отчаяние, бесконечная цепочка жутких событий. Если люди действительно таковы — тогда, вероятно, ничего уже нельзя сделать. Если посмотреть на то, что человечество делало с себе подобными и другими животными, то не заслужили ли мы сами того возмездия, которое с легкостью готовы обрушить на собственные головы? Не были ли орды грубых животных, двигавшиеся на Вифлеем, лишь нашими собственными блудными детьми, возвращающимися домой?

Около половины десятого она встала и вернулась в дом. Открыв холодильник, в котором не было ничего, кроме полупустой бутылки вина, она бросила взгляд на небольшой телевизор на буфете. Там показывали очередной репортаж об убийствах в Англии, хотя звук был выключен и она не знала, о чем там говорят. Новые мрачные факты, новые причины для того, чтобы ощутить тоску и печаль.

Она снова закрыла дверцу, не притронувшись к бутылке, и прижалась лицом к холодной поверхности.

Услышав снаружи какой-то звук, она выпрямилась. Мгновение спустя послышался шорох шин на усыпанной гравием дорожке. Она быстро пересекла комнату, перешагнув через трещину, и достала из сумочки пистолет.