Соломенный век: Сутемь

Мало кто из пришедших мужчин сразу заявлял о своём намерении вставать под её знамена. Подавляющее большинство разворачивались и уходили, не желая попусту отвлекать людей от важных дел. Но на второй день уже начали приходить первые добровольцы, от которых через другие уста до Киры дошли их обтекаемые слова, что в городе таких людей, которые сочувствовали смелой воительнице, не меньше, чем твердокаменному коменданту. Особенно после того, как узнавали, что она приходилась близкой родственницей определённых людей, уважаемых всеми в городе, и её по праву можно считать своей. Возможно, некоторые слишком пытливые взгляды мужчин изучали не заманчивые контуры её грудей под рубахой, а искали тот атрибут, который дозволено было носить на себе только лицам из правящих кругов. Если они были слишком молоды для того, чтобы помнить последнюю гордую амазонку города, оставившую своей дочери это украшение в наследство, то пожилые, будь это родители, дяди-тёти или знакомые, могли им её достоверно описать. Давно уже улеглись волны и поднятая муть от брошенных в воду камней, и время показало, что лежало на дне прошедших лет. И многие симпатизировали дочери несправедливо оскорблённой девы, внутренне желая искупить общую вину перед ней.

В городе почти на каждом шагу велись горячие дебаты на поднятую тему. Здесь личные отношения Назара даже не принимались как веский аргумент. Все давно знали как его характер, так и заслуги, но теперь ситуация требовала кардинально другого подхода, чем одно его мнение. Не настолько глупым он к тому же был, чтобы относиться к своим подчинённым, как к наивным юнцам, которые готовы сломя голову броситься в авантюру и оставить город без достойной защиты.

На этом месте следовало заметить, что разговоры об этом вела не только мужская половина населения. И среди женщин находились такие натуры, которым в душе перечила роль наседки и домохозяйки. Удивительная незнакомка из глухих лесов подала им яркий пример тому, что они вправе теперь выбирать себе и ту дорогу, которая была им недоступна при столичном коменданте.

Уже в первый день к Кире подошла одна из уже немолодых сутемьских женщин.

– Я тоже пойду с вами! – заявила она. – Они убили моего мужа, а детей у меня нет. Без него всё-равно что без одной ноги. Лучше буду мстить, чем дальше тухнуть. Я могу из лука стрелять, девкой была, неплохо получалось. В горах я тогда струхнула, да и выдохлась совсем от лазанья.

– На кой нам стрелки, которые метятся в одних, а попадают своим в спины? – грубовато возразил Захир, услышав это. – Нехай лучше помогает стрелы делать, чем их на ветер пускать! Тут любые руки в помощь нужны, чтобы собраться. Не идти же такими ободранными, да без припасов!

– Дайте мне лук, а стрелы я сама себе настрогаю! – обиженно потребовала женщина.

В этом споре теперь требовалось твёрдое слово командира.

– Нам везде нужны руки, – резонно заметила Кира. – Дайте ей лук и три стрелы, пусть покажет, что умеет.

Сутемьские мужчины не отличались слишком услужливым отношением к женским особам. Небрежный кивок в сторону склада «иди и возьми сама» был уже верхом вежливости.

– В чью задницу из ваших мне стрелять? – в традиционной манере сутемьских баб ответила женщина, когда вернулась с луком и стрелами, заставив мужчин одобрительно ухмыльнуться. Разговаривать как воин она несомненно умела.

– Вон в тот ствол. – Кира указала на дерево перед стеной более чем в полусотне шагах в той стороне, где почти никто не ходил среди развалин.

– Отсюда? – немного оторопела женщина.

– Откуда решишься, – пожав плечами, ответила Кира. – Сама должна понимать, что умеешь, а что нет. Сейчас у тебя есть ещё выбор, в бою его не будет.

Нерешительно потоптавшись, женщина направилась в сторону прилегающего пустыря, что-то бубня себе под нос. Рассуждала, видимо, вслух сама с собой, на что она способна.

Первая стрела ударилась в стену в нескольких шагах от дерева. Немного стушевавшись, неопытный стрелок махнул рукой, шагнул ещё немного вперёд (эх, была не была!) и пустил ещё две стрелы в стену.

– Ты неправильно стоишь и дёргаешься во время выстрела, – сделала замечание Кира, когда удручённая неудачей женщина вернулась к ней. – У тебя есть выдержка и сила в руках, но ты её спускаешь из-за того, что обращаешься с луком, как с коромыслом.

Мужчины опять одобрительно хохотнули. Не зная, что ответить на меткое и справедливое замечание, женщина раскраснелась и потупила глаза.

– У тебя есть два дня. Пусть Ноа даст тебе пару уроков. Если ты потом попадёшь в цель два раза из трёх, пойдёшь с нами.

Кира отвернулась и пошла искать себе следующее занятие, оставив женщину переваривать вынесенное решение. Не хватало ещё, чтобы та бросилась её обнимать и со слезами обещать, что будет дни напролёт тренироваться.

И ведь она, шмыгнув носом, сразу и направилась к дереву подбирать стрелы, чтобы снова пустить их в ход. Ноа, которая были свидетельницей всего этого, пошла за ней, чтобы показать на своём примере, что имела в виду Кира. К вечеру вместо дерева мишенями служили уже толстенные поленья перед соломенными тюками.