Соломон Волков История русской культуры 20 века

и социальный манифест коллектива, а в героях пьесы Булгакова, благородных офицерах-идеалистах, защищавших обреченную «белую идею» от побеждающих большевиков, зрители находили сходство с чеховскими персонажами. «Дни Турбиных» прославили новое поколение ведущих актеров - Николая Хмелева, Михаила Яншина, Аллу Тарасову, пришедших на смену гигантам старого Художественного театра Москвину, Качалову, Книппер-Чеховой. У «Дней Турбиных» была трудная судьба. Публика сразу приняла пьесу Булгакова с восторгом, на нее невозможно было достать билеты, но ортодоксальная критика встретила «Дни Турбиных» со злобой. Сталина, который уже тогда являлся высшим культурным арбитром страны, тянуло на «Дни Турбиных» как магнитом, он видел этот спектакль не менее 15 раз, сцены оттуда вождю даже снились, по его собственному признанию. В 1929 году Сталин написал о «Днях Турбиных»: «...основное впечатление, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, благоприятное для большевиков: «...если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окончательно проигранным, - значит, большевики непобедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь». «Дни Турбиных» есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма», - заключил вождь. При этом отношение Сталина к Булгакову было непредсказуемым: он то поощрял писателя, то наказывал, то звонил ему, а то не отвечал на письма, то хвалил его пьесы, то запрещал их. Похоже, Сталин играл с Булгаковым в какие-то изощренные кошки-мышки. Писатель, будучи антисоветчиком в душе и человеком трезвым и ироничным, втянулся тем не менее в эту игру настолько, что она стала одной из центральных тем его творчества, отразившись в романе о Мольере и его покровителе Людовике XIV (весьма прозрачная параллель), пьесе на ту же тему «Кабала святош» и фантасмагорическом романе «Мастер и Маргарита», многими причисляемом к вершинам русской прозы XX века. Один из центральных персонажей романа, дьявол люциферовского склада Воланд, вступает с Мастером-писателем в сложные отношения, схожие с теми, что установились у Сталина с Булгаковым. «Мастер и Маргарита» при жизни Булгакова не был опубликован, как не разрешили к постановке и его последнюю пьесу «Батум» (о молодых годах Сталина), предназначенную для Художественного театра. «Батум» в театре все ожидали как манну небесную, а получив манускрипт, были в восторге, но Сталин заметил Немировичу-Данченко, что, хотя он считает произведение Булгакова «очень хо- рошим», показывать его на сцене не стоит: «Все дети и вес молодые люди одинаковы. Не надо ставить пьесу о молодом Сталине». Дня честолюбивого и ранимого 48-летнего Булгакова это был удар, "| которого он уже не оправился, вскоре умерев. А Художественный и.up... что ж, он к этому времени уже пережил смерть Чехова, Конфликт с Горьким, даже разлад, отчуждение, а затем и вражду (правда, скрытую от аутсайдеров) двух своих великих основателей -| I .ишелавского и Немировича-Данченко. Впрочем, «Дни Турбиных» и Художественном продолжали играть вплоть до военных дней 1941 1" и (всего прошла почти тысяча спектаклей), когда декорации ио-I книжки сгорели во время бомбежки. lime в 1920 году Художественный театр получил от государства пицце «академического», что давало ему существенные привилегии. А II 1932 году Сталин распорядился, чтобы МХАТу было присвоено имя Горького. Среди русских эмигрантов это вызвало возмущение, пни вспоминали, как в 1904 году Немирович-Данченко публично | I и i;iji Чехову: «Этот театр, Антон, - твой театр!» Эмигранты не ми ели понять, что то было в прежней, ушедшей навсегда жизни, где in е гаки возможно было говорить, что думаешь, а в ноной ситуации ( 1апиславский, некогда Горького шибко недолюбливавший за его и|н·(·ольшевистскую ангажированность, был вынужден обращаться к Писателю от имени МХАТа им. Горького так: «Отныне будем вместе работать над советским театром, который один может поддержан. I ибнуший во всем мире театр». По крайней мере относительно «гибнущего во всем мире Г61 i|·i· Станиславский был искренен. Выезжая в Европу па лечение и отдых (на что Сталин щедро выделял ему необходимую валюту), « мпиславский уверился в том, что культура там в упадке: «Гитлер Hi ex разогнал. Театра нет никакого». А в Советском Союзе с подачи • гнлина не только сам МХАТбыл провозглашен лучшим и обра що пым коллективом, на который должны равняться все другие театры, но п столь дорогая сердцу Станиславского его система по воспитанию пк Iеров была официально объявлена «единственно верной», со всеми ¦втекающими отсюда последствиями. Станиславский радовался: «Там, где в царской России были одни им n.ipn, где были непроходимые тундры и дебри, всюду бьет сейчас кшочом жизнь, пышным цветом цветет искусство, изучают также и МОЮ систему». Между гем сам Станиславский, умерший и 1938 году (к