Солоневич

Каким образом вы, будучи осуждённым ВЧК за контрреволюционную деятельность, попали на Черноморский флот (от Одессы до Севастополя не так уж далеко, чтобы замести следы)? Как вы получили пост инспектора по физической подготовке ВМФ в Москве (должность, которая, по вашим словам, соответствовала генеральской)? Проходили ли вы при этом тщательную проверку личности?»…

Вопросов было много: «Как получили профессию врача всего лишь за два года учёбы в Московском университете? Почему были дважды осуждены за одно и то же „преступление“ — скаутскую работу? Каким путём после высылки в Орёл удалось получить должность фотокорреспондента?» И так далее и тому подобное…

Иван решил воздержаться от «бодания» с болгарскими властями по поводу этой подчёркнутой демонстрации недоверия. Если конфликт будет разрастаться, скандалом воспользуются полпредство и просоветская агентура в болгарском правительстве. В такой переделке «Голос России» вряд ли уцелеет. Иван подготовил ответы в тот же день, но с их вручением не торопился. Ждал, когда Борис подготовит свои.

Брат сочинял ответы несколько дней. На телефонные — напоминающие — звонки из полицейского управления он реагировал хладнокровно: ссылался на занятость, обещал ускорить работу, говорил, что не имеет под рукой архивов, короче, валял дурака. Ответы Борис, наконец, кое-как подготовил и, приобщив к ним бумаги Ивана, отвёз всё это в полицию. О какой-либо полицейской реакции на содержание своих ответов Солоневичи так никогда и не узнали…

Глава девятнадцатая БУДНИ «ПРОЦВЕТАЮЩЕГО» ИЗДАТЕЛЯ

Круг постоянных корреспондентов «Голоса России» расширялся. Из Ирана пришло письмо, на конверте которого было незнакомое Ивану имя — Михаил Гротт. Он прислал статью, в которой произнёс панегирик патриотизму Солоневича и националистическому духу издаваемой им газеты. И в конце — приписка: «Если это письмо вы решите напечатать, то убедительно прошу не указывать места, откуда оно послано. Псевдоним мой — М. Гротт — прошу сохранить»[127].

О себе он сообщил следующее: «Моя настоящая фамилия — Михаил Михайлович Спасовский. Живу я в Персии (ныне Иран) с марта 1926 года. Эмигрант. Со мною мать, жена, сын и дочь. Родился я в Санкт-Петербурге в марте 1890 года. За плечами имею юридический факультет Санкт-Петербургского университета и архитектурный факультет СПб-й академии художеств. В Персии состою архитектором высочайшего двора и сейчас занят капитальной перестройкой для его величества шаха Реза Пехлеви знаменитого Софиабадского дворца (эпохи Сефевидов, XVI век), расположенного в Мазандеране, около города Ашрефа, на берегу Каспийского моря. Из этого дворца Стенька Разин по преданию выкрал персидскую княжну».

Иван не сразу ответил Спасовскому: конверт с его обратным адресом затерялся. Тамара вложила ответ мужа в письмо распространителю «Голоса России» в Иране — бывшему полковнику Николаю Супротивному, который жил в Тегеране и был одним из руководителей тамошней организации фашистов. Супротивный ждать не заставил: «Что касается Спасовского, с которым я лично знаком (он берёт у меня газеты), то письмо я ему передам. Адрес его простой: „Тегеран, архитектору М. С.“. Его на почте хорошо знают, а квартира его находится напротив английской миссии. Он часто бывает в отъезде по делам в Мазандеране»[128].

Солоневич помнил Спасовского по работе в «Новом времени» и по литературно-художественным вечерам журнала «Вешние воды». На них часто бывали А. М. Ренников, М. О. Меньшиков, В. В. Розанов, А. А. Бурнакин, В. В. Андреев, организатор Великорусских оркестров.

Воспоминания «о прекрасном прошлом» способствовали «эпистолярному» сближению Солоневича и Спасовского, который строил планы по переезду в Европу, «ближе к эпицентру событий, чтобы заняться общественно-политической и литературной деятельностью».

Надо пояснить, что Спасовский в 1930-х годах претендовал на роль идеолога русского фашистского движения, перевёл на русский язык «Майн кампф» Гитлера. Он искал в рядах эмиграции авторитетных людей, способных объединить фашистские организации и возглавить движение. По мнению Спасовского, Вонсяцкий, Родзаевский, Мельский и Солоневич должны понять, что «этот путь, путь сговора, является единственным, который может привести русскую эмиграцию к широким и положительным результатам в борьбе за новую Россию».

На зондирующее письмо Спасовского Солоневич ответил 23 ноября 1937 года сдержанным посланием, в котором изложил свою позицию в отношении объединения фашистских группировок. Солоневич хорошо помнил, как безрезультатно завершились попытки Родзаевского вместе с Вонсяцким объединить русские фашистские организации. Заключать союз с таким эгоцентриком, как Вонсяцкий, — значит ничего не понимать в политике.