Читаем Солоневич полностью

Ранняя фотография Ивана (в очках) с братьями Всеволодом (вверху), Борисом и сестрой Любой. 1905 г.Юлия Викентьевна у прялки. 1900-е гг.Лукьян Михайлович Солоневич в редакции «Белорусской жизни». 1910-е гг.Юлия Викентьевна с Всеволодом, Любовью и Иваном (стоит за матерью). 1910 г. Фото Б. СолоневичаИван за чтением газеты «Русский спорт». Январь 1914 г.Иван и Борис (оба в очках) среди друзей-спортсменов общества «Сокол». 1914 г.Всеволод (Вадя) Солоневич. 1919 г.Борис и Иван в Одессе. 1921 г.Иван Солоневич (в третьем ряду шестой слева) среди сотрудников газеты «Новое время». Санкт-Петербург. 1916 г.Борис Солоневич. Одесса. Зима 1922 г.Тамара Солоневич. Салтыковка. 1927 г.С сыном Юрием. Салтыковка. 1927 г.Счастливые дни в Салтыковке. Конец 1920-х гг.Иван в экзотическом одеянии, привезённом из Киргизии. 1931 г.Открытка на память о поездке в Киргизию в 1931 годуИван накануне побега. 1932 г.«Халтурные» очерки советского периода журналиста И. Л. СолоневичаФото из следственного дела Бориса Солоневича. 1932 г.Пути «синхронного» побега Ивана из Медвежьей Горы и Бориса из Лодейного Поля на карте КарелииФотографии И. Л. Солоневича из архива финской полиции. Август 1934 г.«Три богатыря». Фото из газеты «Голос России». 1936 г.Воссоединённая семья Ивана и Тамары Солоневич. София. 1936 г.Майор С. М. Шпигельглас, отдавший приказ о ликвидации Ивана СолоневичаНиколай Абрамов, агент НКВД «Ворон»Рекламная листовка газеты «Голос России»Редакция «Голоса России» в Софии после взрыва 3 февраля 1938 года. Фото из болгарской газетыСтенд памяти Тамары Солоневич в помещении Русского общества спортсменов в Брюсселе. 1938 г.Иван Солоневич в Германии. 1938 г.Братья Солоневичи с генералом Антоном Васильевичем Туркулом (в центре). Париж. 1937 г.Иван Солоневич с А. В. Туркулом и членами его семьи. 1938 г.Юрий Солоневич. Германия. 1939 г.Инга Солоневич. Германия. 1939 г.Иван Солоневич (второй справа) представляется великому князю Владимиру Кирилловичу (слева). Крайний справа — Юрий Солоневич, пятый справа — барон Александр Меллер-Закомельский. Берлин. Январь 1939 г. Фото из архива Н. Л. КазанцеваРут Солоневич. Германия. 1947 г.Вид на Темпельбург (Померания), место нацистской ссылки И. Л. Солоневича в 1941–1945 годахПоследние дни в Германии. Аппельбек. 1948 г.Аргентина стала новым убежищем Солоневичей. От её бурной политической жизни они держались в сторонеВсеволод Дубровский (Левашов). Рисунок из газеты «Наша страна»Татьяна Дубровская. Фото из газеты «Наша страна»Окно редакции газеты «Наша страна» (слева в круге). Буэнос-АйресСтанция Дель-Висо. Аргентина. Современное фотоУ входа в кинту «Эль Мистерио». Аргентина. Фото автораПолковник абвера Борис Хольмстон в годы Второй мировой войны. ГерманияГенерал Б. А. Хольмстон-Смысловский с супругой. Аргентина. 1950-е гг.Уругвайское удостоверение личности И. Л. Солоневича. Февраль 1953 г.Порт Монтевидео. Начало 1950-х гг.Последняя прижизненная фотография Ивана СолоневичаИтальянский госпиталь в Монтевидео, где скончался писательСтраница одного из писем И. Л. СолоневичаАвтор у могилы Ивана Солоневича на Английском кладбище в Монтевидео. 1997 г.Издания трудов И. Л. СолоневичаРут Солоневич. США. Роаноук. 2005 г. Фото Э. МитчеллаИнга Солоневич. США. Роаноук. 2012 г.Джордж (Юрий) Солоневич. США. Роаноук. 1991 г.Издатели газеты «Наша страна» Михаил Владимирович Киреев, Татьяна Владимировна Дубровская и Николай Леонидович Казанцев. Буэнос-Айрес. 1972 г.Выпуски русской эмигрантской газеты «Наша страна», основанной И. Л. СолоневичемЭд и Шарон Митчеллы. США. Роаноук. 2005 г. Благодаря Эду фотографии из архива семьи Солоневич обрели новую жизньНиколай Казанцев (справа) — военный корреспондент во время Мальвинской войны. 1982 г.Портрет Ивана Солоневича. Художник Юрий Солоневич. 1949 г.<p>ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА И. Л. СОЛОНЕВИЧА</p>

1891, 1 ноября — в местечке Цехановец Гродненской губернии в семье Лукьяна Михайловича и Юлии Викентьевны Солоневич родился сын Иван.

1909 — выход первого номера газеты «Белорусская жизнь» (позднее «Северо-Западная жизнь»), издаваемой Лукьяном Солоневичем.

1912, июнь — Иван сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости в городе Вильне. Поступление на юридический факультет Санкт-Петербургского университета (проучился шесть семестров, по 1915 год).

1914 женитьба на Тамаре Владимировне Воскресенской, преподавательнице французского языка в гимназии города Минска.

Февраль — выступление на российском чемпионате в Риге в составе команды атлетического общества «Sanitas» (Минск), награждён медалью за 2-е место в соревновании по подниманию гирь.

Лето — поездка с женой в Париж.

1915, 24 февраля — стал официальным издателем «Северо-Западной жизни», а его отец — редактором газеты.

Сентябрь — возвращение в Санкт-Петербург, начало работы в консервативной газете «Новое время».

15 октября — рождение сына Юрия в Москве.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное