Соловей

Как же Вианне хотелось сбежать отсюда, подальше от этой двери, но она прочла список имен, врученный ей Беком. Имя Марка де Шамплен значилось среди прочих.

Она все же собралась с духом и постучала, Рашель отворила сразу же, будто ждала на пороге. В стареньком халате, спущенных шерстяных чулках, криво застегнутой мешковатой кофте она выглядела чудаковатой.

– Вианна! Заходи. Мы с Сарой как раз приготовили рисовый пудинг. В основном вода и желатин, конечно, но я добавила капельку молока.

Вианна вымученно улыбнулась. Позволила подруге затащить себя в кухню, налить чашку горького эрзац-кофе. Она нахваливала рисовый пудинг – не очень понимая, что говорит, – как вдруг Рашель резко обернулась к ней и спросила:

– Что случилось?

Вианна растерялась. Она хотела быть сильной, но слезы сами навернулись на глаза.

– Побудь пока в кухне, – велела Рашель дочери. – Если услышишь, что братик проснулся, возьми его на руки. А ты, – это уже Вианне, – иди со мной.

Подхватив подругу под локоть, она поспешно увлекла ее через крошечную гостиную в спальню.

Сев на край кровати, Вианна молча протянула Рашель список:

– Они в плену, Рашель. Антуан, Марк и все остальные. Они не вернутся.

Три дня спустя, морозным субботним утром, Вианна стояла у своей классной доски, а перед ней – группа женщин, неловко примостившихся за маленькими детскими партами. Они смотрели на нее устало и недоверчиво. Кто знает, что еще verboten в эти дни, – может, запрещено вообще собираться вместе или разговаривать о войне. Кроме всего прочего, женщины Карриво были измучены физически. Дни напролет они проводили в очередях за жалкими крохами съестного, или рыскали по округе в поисках продовольствия, или пытались продать кому-нибудь свои бальные туфли и шелковые шарфы, чтобы выручить денег хотя бы на буханку нормального хлеба. В дальнем углу класса Софи и Сара, тесно прижавшись друг к другу, читали книжку.

Рашель, переложив спящего сына с одного плеча на другое, плотнее прикрыла дверь класса.

– Спасибо, что пришли. Я понимаю, как трудно сейчас найти силы на что-то еще, кроме самого необходимого.

Одобрительный гул.

– Зачем нас собрали? – спросила мадам Фурнье.

Вианна вышла вперед. Она всегда чувствовала себя неловко среди местных женщин, многие из которых невзлюбили ее сразу же, как она появилась здесь в свои четырнадцать лет. А уж когда она «подцепила» Антуана – самого красивого парня в городке, – неприязнь лишь окрепла. Те дни давно миновали, Вианна приятельствовала с этими дамами, учила их детей, захаживала в их магазины, но все же юношеские обиды не прошли бесследно.

– Я получила список французских военнопленных родом из Карриво. Мне очень жаль – ужасно жаль, – что вынуждена сообщить вам, что ваши мужья – и мой муж, и муж Рашель – в этом списке. Мне сказали, что они не смогут вернуться домой.

Она помолчала, давая женщинам возможность пережить эту новость. Вианна понимала, что боль, исказившая их лица, – отражение ее собственной. Но все равно смотреть на них было невыносимо. Рашель взяла ее за руку, подбадривая.

– Мне дали открытки, – сказала Вианна. – Официальные, немецкие. Так что мы можем написать нашим мужьям.

– Откуда у вас столько открыток? – утирая слезы, спросила мадам Фурнье.

– Выпросила у своего немчика в награду за любезности, – съехидничала Элен Рюэль, жена булочника.

– Неправда! И он не мой немчик! – возмутилась Вианна. – Он реквизировал мой дом. Я что, должна была просто отдать немцам Ле Жарден? Молча уйти, и все? Они захапали каждый дом в городе, где нашлись свободные комнаты. И я – лишь одна из многих.

Перешептывания и цыканье. Некоторые согласно кивали, другие возмущенно трясли головой.

– Да я бы покончила с собой на пороге, но не впустила в свой дом ни одного из них! – гордо объявила Элен.

– Да что ты, Элен, правда? А сначала прикончила бы своих детей, да? Или бросила их на улице, пусть выживают как хотят?

Элен отвернулась.

– Они и мой отель отобрали, – вступила еще одна дама. – Но ведут себя, надо признать, как джентльмены. Разве что немножко грубоваты, пожалуй. И расточительны.

– Джентльмены, – сплюнула Элен. – Мы просто свиньи на заклании. Еще увидите. Покорные свиньи, не посмевшие сопротивляться.

– Что-то я вас не видела у себя в лавке последнее время, – подозрительно глядя на Вианну, заявила мадам Фурнье.

– Вместо меня по магазинам ходит сестра, – ответила Вианна. Она понимала, что причина их неприязни именно в этом: они боятся, что Вианна получит особые привилегии, которых они лишены. – Я не беру еду, вообще ничего не беру у врага.

Оправдываясь, она вновь чувствовала себя затравленной одноклассницами школьницей.

– Вианна старается помочь нам! – с негодованием воскликнула Рашель, и все умолкли.

Она взяла стопку открыток у Вианны и принялась раздавать женщинам.

Сама Вианна уселась за учительский стол, положила перед собой чистую открытку.

Она слышала, как поскрипывают карандаши. И старательно написала: