Соловей и кукушка (СИ)

Я не опустила перед ним взгляд, лишь надменно приподняла бровь.

— В любом случае, мы были слишком далеко, когда произошло убийство.

Он прищурился, и я на миг ощутила неприятное покалывание где-то в совести. Перед нами лежит милая, несчастная, замученная жертва, а мы тут устроили…

— Так. Отлично. Где вы были вчера ночью и кто может это подтвердить? — холодно уточнил сеньор капитан, а затем обернулся к охранникам: — Накройте тело и отнесите его в подвал корпуса охраны. Оцепите куст алой лентой и выставьте стражу. До полудня завтрашнего дня никому не подходить. Даже близко. Сеньориту провожу я сам. Марш исполнять.

— А может я не хочу, чтобы меня провожали вы? — ощетинилась я.

Он смерил меня высокомерным взглядом.

— Пока что вы главная подозреваемая, поэтому ваши желания остаются все при вас.

— Что за чушь?! — взвилась я и шагнула к нему, тыча пальцем в крепкую грудь. — Да вы сами себя слышите?

Он вдруг довольно улыбнулся, как нашкодивший мальчишка, поднял с примятой травы чулок и ехидно спросил:

— Не ваш? Или забрать в качестве вещественного доказательства?

Я покраснела и вырвала у него из рук несчастную белую змейку. Наклонилась, обула босую ногу в туфлю и гордо направилась прочь.

Что за порядки в этом дурацком дворце?! Как вообще смеет этот наглый выскочка вот так разговаривать с невестой своего принца?!

Моя комната встретила меня запахом свежего белья и лунными коврами на полу. Я быстро приняла ванну (здесь была такая же система, как в приснопамятной гостинице), завернула волосы в полотенце и села на окно, глядя на лужайку меж сосен. Сна не было ни в одном глазу. Память рисовала страшные картины. Интересно, убитая Катарина может ли превратиться в призрак и отправиться, например, ко мне? Я вздрогнула, представив, как она стоит где-то там, в тени и смотрит на меня своим безглазым лицом. И чуть не заорала от ужаса, когда заметила, что одна из сосновых теней действительно пошевелилась.

Ужас сковал моё тело, не позволяя пошевелиться.

Катарина.

Говорят же, что первого, кто заметит убитого, покойник потащит за собой…

Глава 5 Вот такое фуэте

Я смотрела, замерев, на тёмную фигуру, выступившую из-за дерева. Тень падала на неё, почти полностью скрывая. Мне казалось, что она кутается в тёмный плащ. Мои губы шептали молитвы. Мне не было видно лицо наблюдателя, да я и страшилась увидеть его. Фигура была пугающе высокой, широкоплечей…

Что?

Я моргнула и пригляделась. Ну точно! Даже если под плащом прячется мужеподобная девица, то уж точно это не тонкая, изящная Катарина.

А тогда, простите, что этот мужик делает у нас под окнами?!

Я спрыгнула с подоконника, накинула на плечи плед и выбежала. Злость рвала сердце на части. Таинственный мужик, кем бы он ни был, напугал меня. Я полчаса, как полоумная, сидела, не в силах пошевелиться. Ну, он мне сейчас за всё ответит!

Разъярённой фурией я слетела с лестницы, выбежала на веранду, затем в сад.

— Ну?! Ты, как там тебя!

Но в соснах играл один лишь ветер. Всё было пусто и тихо, и даже отсюда было слышно, как шуршит галькой сонное море. Неужели мне показалось? Это что, нервы? Я превратилась в истеричную барышню? Мне стало стыдно. Я подошла к тому дереву, где видела молчаливую зловещую фигуру, наклонилась, всматриваясь.

Определённо, здесь кто-то был. Трава примята, причём виден отпечаток квадратного мужского каблука. Такие носят военные, полиция, дворцовая охрана, инженеры… Да в целом, много кто. Помнится, у невежливого капитана щёгольские туфли тоже были на квадратном каблуке. Да что там говорить! Псевдо-Алейшо тоже гарцевал на таких.

Да, найти виновного сложновато будет. Но зато я могу себя поздравить с тем, что не лишилась собственного разума. Отличная новость!

Я ещё раз обошла сосны, а затем вернулась в комнату. Сна не было ни в одном глазу. Память рисовала картины одна ярче другой. По опыту зная, что не усну, я взяла карандаш и подошла к мольберту. Перевернула альбом.

Вот помчались рыжие лошади в медно-ржавых горах, а на них изящные, словно танцоры, всадники с чёрными платками, закрывающими нижнюю часть лиц. Глаза одного из разбойников горели весёлой насмешкой. И ветер трепал его коротко стриженные волосы. На этот раз мне удалось поймать динамику: кони буквально летели по бумаге, выбрасывая вперёд копыта, или подгибая их под себя в прыжке.

Когда витраж засветился от первых солнечных лучей, я уже торопливо набрасывала этюд на другом мольберте: зловещие тени от кипарисов тянутся, будто руки, к сломанной человеческой кукле, над которой склонился белокурый франт в тёмной жилетке. И в кипарисной темноте прячется фигура, закутанная в плащ с капюшоном…

— Ирэна, да проснись же! Король…

— К демонам короля, — проворчала я, натягивая подушку.

Кто-нибудь, выключите этот несносный свет!

— Ирэна! — голос мачехи посуровел. — Что ты такое говоришь? За такие слова могут язык отрезать…

— Да-да, — прошептала я, цепко хватаясь за подушку, которая упорно вырывалась из моих объятий, — потушите его со сливками…