Соловей и кукушка (СИ)

Конечно, нас пропустили. И, конечно, у королевской семьи была своя собственная ложа. Ну и прекрасно. Мы поднялись по мраморной лестнице, вошли в ложу и сели рядом на обтянутые бархатом кресла.

Шёл балет. Декорации изображали ночной лес и озеро. Где-то вдалеке виднелся замок. По сцене порхала изящная девушка, казавшаяся лишь собственной прорисью, настолько она была тонка и воздушна.

Я наклонилась к инфанту.

— Её предал любимый. Она сейчас танцует о том, как ей больно и хочется умереть. Видишь, как вскидывает тонкие руки? Как пронзительно и печально играет музыка? Она очень страдает из-за предательства. К тому же, её заколдовали и…

Я боялась смотреть в его лицо.

Ну а вдруг ему… понравится? Раз уж так нужны страдания и мучения, то, может быть, принцу сможет помочь театр? Уж где-где, а в театре с мучениями — полный порядок. Каждая вторая героиня кончает с собой, каждую первую непременно убивают. «Надо было вести его в оперу, — билась лихорадочная мысль, — в опере страданий больше… И потом, может ему слова нужны? Всё-таки танец это для привычных к этому виду искусства людей».

Барышня прыгала и летала по сцене, словно невесомый призрак. Отбивала ножкой ножку, а затем вдруг закружилась, и кружилась очень долго, невероятно долго, на одном месте, и, когда она закончила, зал взорвался рукоплесканиями.

— Несравненная! — кричал какой-то толстячок в цилиндре.

— Божественная! — рыдал офицер в соседней ложе.

Принц встал, молча взял меня за руку и вышел. Я последовала за ним, буквально обмирая от ужаса.

Когда ночь коснулась моего лица прохладными пальцами, Ролдао обернулся ко мне.

— Мне не понравилось, — сообщил бесстрастно. — И, знаешь, захотелось спалить дотла весь этот театр.

— Почему? — упавшим голосом уточнила я.

— Так не умирают, — жёстко ответил он. — Это ложь. Насквозь фальшиво и…

Я вдруг разозлилась. Ну конечно! Откуда несчастной актрисе знать, как ей следует умирать? Уж точно она понимает в этом деле меньше наследника.

— Поняла, — резко перебила его. — Пошли, я покажу то, что тебе понравится.

— Ты злишься? — недоверчиво уточнил он.

Я резко обернулась.

— Да. На себя. Что была такой дурой, и поверила, что музыка, и что искусство вообще… Что хоть что-то может тебя растрогать, может коснуться твоего сердца…

— У меня его нет. Нам далеко?

Ну конечно. А чей стук я слышала, когда скрывала выражение своего лица? Всё у тебя есть. Только мозги работают неправильно.

— Далеко.

Принц забрал у театрального служителя повод, поднял меня, усадив на этот раз перед передней лукой, а сам сел в седло. Чтобы удержаться, мне пришлось прислониться плечом к его груди.

— Куда? — спросил коротко.

— В нижний город.

Ролдао не стал задавать лишних вопросов. А я почувствовала, что на глазах закипают слёзы. Было ужасно обидно, что мои надежды не оправдались.

Глава 25 На краю ущелья

Криштиан пришёл, когда я уже крепко спала. И всё равно я почувствовала, что он лёг рядом и прижал меня к себе, согревая.

А я всё бродила и бродила по развалинам нижнего города, а за мной бесстрастной тенью шёл наследник. Я рассказывала ему про женщину, заваленную кровлей собственного дома, про детей, чьи трупики, накрытые тканью, видела, проезжая мимо. И боялась оглянуться, боялась увидеть на его лице знакомое выражение: расширенные зрачки, напряжённая линия чуть подрагивающих от возбуждения губ, раздувающиеся ноздри…

— Это — ваш народ, — говорила я, чувствуя, как по щекам текут слёзы. — Да, он может быть глупым, он может ошибаться. Может проявлять агрессию и вызывать отвращение, но это — ваш народ. Его жизнь и счастье зависят от вас. А вы зависите от него. Уничтожать его, всё равно, что отрезать себе ноги… Вы станете королём, Ролдао, а они — вашими детьми. Капризными, непослушными, упрямыми, но детьми. За которых вы отвечаете…

Я почувствовала, как тёплые мягкие губы касаются моих щёк, осушая слёзы.

Криштиан…

Вздохнула и прижалась к нему во сне.

Кажется, Криштиан пытался меня разбудить, когда уходил. И, кажется, я пообещала подняться, но, конечно, так и не проснулась. Моё пробуждение случилось совсем иначе.

— Вы не пришли на завтрак.

— Да-да, — пробормотала я, натягивая одеяло на лицо и пытаясь спрятаться от солнечного света. — Я потом позавтракаю.

— Ирэна…

Меня словно подбросило. До смутного сознания дошло, чей голос прозвучал надо мной. Я распахнула глаза и уставилась на наследника.

— В-ваше высочество? А что вы тут…

Ролдао пристально и сумрачно смотрел на меня, стоя посреди комнаты.

— Мне не нравится, когда мои приказы нарушают, — заметил он холодно, не отвечая на мой вопрос.

— Это моя спальня, — напомнила я. — Вы не должны сюда заходить.

— Вы не пришли на завтрак, — вновь повторил он.

— Я не умею спать по три часа в сутки, — я натянула одеяло до подбородка. — Мне нужно восемь полноценных часов на сон. Но ты, конечно, можешь требовать, чтобы я спала и два часа, и час, или вообще не спала, если ты хочешь, чтобы твоя игрушка стала плаксивой, дёрганной и больной. И сломалась раньше времени.