Соловей и роза

И целомудренно и смело,
До чресл сияя наготой,
Цветет божественное тело
Неувядающей красой.

Под этой сенью прихотливой

Слегка приподнятых волос
Как много неги горделивой
В небесном лике разлилось!

Так, вся дыша пафосской страстью,

Вся млея пеною морской
И всепобедной вея властью,
Ты смотришь в вечность пред собой.

Сон и смерть

Богом света покинута, дочь Громовержца
немая,
Ночь Гелиосу вослед водит возлюбленных
чад.

Оба и в мать и в отца зародились

бессмертные боги,
Только несходны во всем между собой
близнецы:

Смуглоликий, как мать, творец,

как всезрящий родитель,
Сон и во мраке никак дня не умеет забыть;
Но просветленная дочь лучезарного Феба,
дыханьем

Ночи безмолвной полна, невозмутимая

Смерть,
Увенчавши свое чело неподвижной звездою,
Не узнает ни отца, ни безутешную мать.

Море

«Ночь весенней негой дышит…»

Ночь весенней негой дышит,
Ветер взморья не колышет,
Весь залив блестит, как сталь,
И над морем облаками,
Как ползущими горами,
Разукрасилася даль.

Долго будет утомленный

Спать с Фетидой Феб влюбленный,
Но Аврора уж не спит
И, смутясь блаженством бога,
Из подводного чертога
С ярким факелом бежит.

Вечер у взморья

Засверкал огонь зарницы,
На гнезде умолкли птицы,
Тишина леса объемлет,
Не качаясь, колос дремлет;
День бледнеет понемногу,
Вышла жаба на дорогу.

Ночь светлеет и светлеет,

Под луною море млеет;
Различишь прилежным взглядом,
Как две чайки, сидя рядом,
Там, на взморье плоскодонном,
Спят на камне озаренном.

«Как хорош чуть мерцающим утром…»

Как хорош чуть мерцающим утром,
Амфитрита, твой влажный венок!
Как огнем и сквозным перламутром
Убирает Аврора восток!

Далеко на песок отодвинут

Трав морских бесконечный извив,
Свод небесный, в воде опрокинут,
Испещряет румянцем залив.

Остров вырос над тенью зеленой;

Ни движенья, ни звука в тиши,
И, погнувшись над влагой соленой,
В крупных каплях стоят камыши.

После бури

Пронеслась гроза седая,
Разлетевшись по лазури.
Только дышит зыбь морская,
Не опомнится от бури.

Спит, кидаясь, челн убогой,

Как больной от страшной мысли,
Лишь забытые тревогой
Складки паруса обвисли.

Освеженный лес прибрежный

Весь в росе, не шелохнется. —
Час спасенья, яркий, нежный,
Словно плачет и смеется.

«Вчера расстались мы с тобой…»