Соловей

И вот все направились в лес, к тому месту, где обычно пел соловей. Чуть не половина придворных двинулась туда. Шли-шли, вдруг где-то замычала корова.

- О! — воскликнули молодые придворные. — Вот он! Какой, однако, сильный голос! И у такого маленького существа! Но мы, бесспорно, слышали его раньше.

- Это мычат коровы, — сказала девочка.

- Нам еще далеко идти. Немного погодя в болоте заквакали лягушки.

- Изумительно! — вскричал придворный проповедник. — Теперь я слышу! Точь-в-точь колокольчик.

- Нет, это лягушки! — возразила девочка. — Но теперь мы, наверное, скоро услышим его.

И, наконец, запел соловей.

- Вот это соловей! — сказала девочка. — Слушайте, слушайте! А вот и он сам! И она показала на маленькую серенькую птичку, сидевшую высоко в ветвях.

- Неужели этот? — удивился первый приближенный. — Вот уж не ожидал, что он такой! Какой невзрачный! Очевидно, все его краски полиняли, едва он увидел столько знатных особ!

- Соловушка!— громко закричала девочка. — Наш милостивый император желает тебя послушать!

- Очень рад! — откликнулся соловей и запел так, что все диву дались.

- Словно стеклянные колокольчики звенят! - сказал первый приближенный. — Глядите, как трепещет его горлышко! Удивительно, что мы до сего времени ни разу его не слышали. Он будет иметь большой успех при дворе.

- Хочет ли император, чтоб я продолжал? — спросил соловей: он думал, что император тоже пришел его послушать.

- Несравненный соловушка! — ответил первый приближенный императора. — На меня возложено приятное поручение пригласить вас на имеющий быть сегодня вечером придворный праздник. Не сомневаюсь, что вы очаруете всех своим дивным пением.

- Пение мое гораздо приятнее слушать в зеленом лесу! — сказал соловей, но, узнав, что император пригласил его во дворец, охотно согласился отправиться туда.

При дворе шли приготовления к празднику. Фарфоровые стены и пол сверкали, отражая свет бесчисленных золотых фонариков, в коридорах были расставлены рядами великолепные цветы, увешанные колокольчиками, которые от всей этой беготни и сквозняков звенели так, что людям трудно было расслышать свои собственные слова.

Посреди огромного зала, в котором сидел император, водрузили золотой шест для соловья. Все придворные были в сборе; позволили стать в дверях и кухарочке, — она ведь теперь получила звание придворной поварихи. Все были разодеты в пух и прах и глаз не сводили с маленькой серенькой птички, которой император милостиво кивнул головой.

И вот соловей запел, да так дивно, что у императора слезы выступили на глазах. Вот они покатились по щекам, а соловей залился еще более звонкой и сладостной песней, она так и хватала за сердце. Император пришел в восторг и сказал, что жалует соловью свою золотую туфлю на шею. Но соловей поблагодарил и отказался, объяснив, что достаточно вознагражден.

- Я видел на глазах императора слезы, - какой еще награды мне желать! В слезах императора дивная сила. Я вознагражден с избытком!

И опять зазвучал его сладостный голос.

- Вот что нужно для успеха! — защебетали придворные дамы и принялись набирать в рот воды, чтобы она булькала у них в горле, когда они станут с кем-нибудь разговаривать. Так они надеялись уподобиться соловью. Даже слуги и служанки дали понять, что получили большое удовлетворение, а это ведь много значит: известно, что этим особам угодить труднее всего. Да, соловей, несомненно, имел успех.

Ему приказали остаться при дворе, поселили его в особой клетке и приставили к нему двенадцать слуг, а гулять разрешили два раза в день и раз ночью, причем каждый слуга крепко держал его за привязанную к лапке шелковую ленточку.

Мало радости в таких прогулках!

Весь город говорил об удивительной птичке, и, если встречались на улице двое знакомых, один сейчас же говорил: «соло», а другой подхватывал: «вей!», после чего оба вздыхали, сразу поняв друг друга. Больше того, одиннадцать сыновей мелочных лавочников получили имя Соловей в честь императорского соловья, хотя ни у кого из них не было и признака голоса.

Как-то раз императору доставили посылку с надписью: «Соловей».

- Ну вот, еще новая книга о нашей знаменитой птичке! — сказал император.

Но то была не книга, а затейливая вещица: в небольшой коробке лежал искусственный соловей, очень похожий на живого, но весь осыпанный брильянтами, рубинами и сапфирами. Стоило его завести, и он начинал петь одну из тех песенок, которые пел живой соловей, и поводить хвостиком, отливающим золотом и серебром. На шее у этой птички была ленточка с надписью: «Соловей императора японского жалок в сравнении с соловьем императора китайского».

- Какая прелесть! — воскликнули все придворные. Искусственного соловья привез посланец японского императора, и этого человека немедленно утвердили в звании «чрезвычайного императорского поставщика соловьев».

- Теперь пусть-ка споют вместе. Вот будет дуэт! Но дело не пошло на лад: живой соловей пел по-своему, а искусственный — как заведенная шарманка.

- Это не его вина! — сказал придворный капельмейстер. — Он безукоризненно держит такт и поет по моей методе.