Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв

В 1710 году из Архангельска были отправлены на Балтику три 32-пушечных фрегата, в 1712 — три 52-пушечных корабля. В 1715 году молодой Балтийский флот принял из Архангельска последний отряд боевых кораблей в составе четырех 52-пушечных фрегатов.[256]

После блестящей победы русского флота в 1714 году у мыса Гангут Швеция как морская держава на время была выведена из строя. С 1715 года прекращается отправка кораблей на Балтику, а вместе с тем и их строительство на Двине. Два десятилетия Соломбальская верфь бездействовала, но постройка купеческих кораблей не прерывалась.

«Государь-кормщик» высоко ценил морские навыки и бесстрашие жителей Поморья. Здесь набирались мастера на верфи петербургского адмиралтейства. Северянами пополнялся личный состав Балтийского флота. 9 октября 1714 года Петр издал специальный указ о наборе в матросы поморов. Местным властям предлагалось выявить у города Архангельска, в Сумском остроге, на Мезени и в других местах 500 лучших работников, которые «ходят на море за рыбным и звериным промыслом на кочах-морянках и прочих судах» и прислать их в Петербург. Назывался возраст новобранцев — не старше 30 лет.[257] Затем было призвано во флот еще 550 поморов, а в 1715 году — 2 тысячи человек. Моряки-северяне геройски сражались на Балтике.

Беломорье внесло большой вклад в победу над Швецией в дни Северной войны и тем способствовало превращению континентального Московского царства в могучую Российскую империю и великую морскую нацию.

Боевые корабли, спущенные на воду со стапелей Соломбальской верфи, хорошо показали себя не только в дни Северной войны. Они вписали много ярких страниц в историю русского военно-морского флота в последующие времена. Одним из самых известных кораблей стал «Азов», построенный инженером Владимиром Артемьевичем Ершовым. Это был отличный по своим мореходным качествам и огневой мощи 74-пушечный линейный корабль. В Наваринском сражении с турецко-египетской эскадрой 20 октября 1827 года флагманский корабль «Азов» под командованием капитана 1-го ранга М. П. Лазарева вывел из строя пять неприятельских кораблей, прославив тем самым себя и своего строителя. Из экипажа «Азова» отличились в этой битве лейтенант П. С. Нахимов, мичман В. А. Корнилов, гардемарин В. И. Истомин. За геройский подвиг «Азов» был награжден редкой в то время наградой — Георгиевским кормовым флагом. В Соломбале, на родине корабля, «Азову» и его создателю В.А. Ершову был установлен специальный обелиск с описанием памятных событий. Его разрушили еще до революции.

Столь же хорошей славой пользовались коммерческие суда, построенные знатными мастерами баженинской школы кораблестроения. Наиболее известным среди них был крестьянин из села Ровдогоры Степан Тимофеевич Кочнев, талант которого высоко ценил М.В. Ломоносов. Созданные по чертежам С.Т. Кочнева суда были исключительно прочны и легки, имели красивую форму и удобную внутреннюю отделку. Кочневские суда бороздили просторы многих морей и океанов, в том числе не боялись и льдов Ледовитого океана, куда поморы выходили на китобойный промысел.

Слава о С.Т. Кочневе перешагнула пределы России. О нем знали морские державы, фирмы которых заказывали на Вавчугской верфи суда с непременным условием, чтобы их строил С.Т. Кочнев. За кочневские суда и платили дороже. Только за 1771–1784 гг. знаменитый мастер построил для английских купцов 12 судов.

За постройку многих торговых судов С.Т. Кочнев получал денежные премии и похвальные аттестаты. Английские фирмы пытались переманить к себе русского умельца, сулили ему почет и материальное благополучие, но Степан Тимофеевич с гордостью отвечал: «Я русский человек и работаю не только для себя, а и для Отчизны своей».

…В дни Северной войны, когда Россия концентрировала все свои усилия на решении жизненно важной балтийской проблемы, правительство Петра I не делало Соловецкому монастырю больших скидок и не давало поблажек. Наряду со всеми, духовный магнат вынужден был нести бремя фискальной политики, поставлять солдат и матросов. По правительственной разверстке монастырь направлял работников в Петербург и на остров Котлин,[258] платил двухтысячный денежный налог на содержание Олонецких заводов, лишен был некоторых доходов с выгодных промыслов, которые перешли казне.[259] Чувствуя крепкую руку Петра, монахи, хотя и роптали, но не решались саботировать правительственные мероприятия. Правда, иногда монастырь ухитрялся тайно нарушить указы центра. Так, архимандрит Варсонофий в 1722 году не только приютил в вотчинных селах Соловецкого монастыря 82 беглых матроса, но и направлял их на морские промыслы.[260] За этот антигосударственный поступок старец, можно сказать, отделался легким испугом. Он «повинился и своеручно подписался», что беглых матросов держал в своей вотчине, но после строгого внушения «исправил» допущенную ошибку: 65 дезертиров отправил в Петербург, а остальные разбежались.