Солтинера. Часть первая (СИ)

Она машинально кивнула ему и попыталась непринужденно улыбнуться. Леон оторвал взгляд от телефона и посмотрел ей в глаза. Что-то в его лице изменилось.

- Послушай, Роза, - сказал он, после короткого молчания. - Я понимаю, как тебе неловко из-за дома, но... На самом деле, здесь принято приглашать друзей погостить. Часто приезжают Солтинера из других городов, а так как все мы, по большей части, друг друга знаем, то нет ничего необыкновенного в том, что в Сулпуре даже гостиниц нет. Люди просто приезжают и селятся у знакомых. Это нормально.

Роза тихо выдохнула, чуть-чуть расправив плечи. Дышать ей стало куда легче.

- Тебе ведь тоже было неловко, - доверчиво отозвалась она. - Я видела.

Что-то в лице Леона дрогнуло, и она продолжила:

- Я могу не рассказывать об этом Марте и... всем остальным, кого я еще узнаю. Хади уж точно не расскажу.

- Ну уж нет, - хмыкнул Леон. - Не расстраивайся, но они-то первыми все и узнают. Мэриан Ришар расскажет Хади, а тот передаст остальным. Да ладно тебе, - добавил он, увидев, как она расстроено сморщила нос. - Расслабься. Все это того не стоит.

Он дружелюбно ей улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и Роза нехотя улыбнулась в ответ.

- Ладно, отправляемся, - Леон задержал палец над телефоном и взгляд его посерьезнел. - Ты готова?

Та кивнула, и палец Леона опустился на экран. Вспыхнул яркий свет и оазис исчез.

Глава 14

Переезд

Впоследствии, Роза часто возвращалась к этому дню. И если воспоминания о первом своем появлении в Сулпуре всегда вызывали у нее исключительно теплые чувства, то вспоминать о разговоре с родителями было не многим приятнее, чем заново мысленно переживать встречу с Плутоном.

То, что непринужденной беседы у них с ними не выйдет, стало понятно сразу - с того самого мгновения, когда они с Леоном переступили порог квартиры ее семейства. Вежливое "здравствуйте" Леона тут же потонуло в громе вопросов и восклицаний Олив, открывшей им дверь, так же, как и тихое приветствие самой Розы никто не услышал, потому что в ту же самую минуту с лестницы, с грохотом, скатились оба ее брата - по иронии судьбы, именно сегодня освобожденные от уроков в школе.

Так что лишь спустя несколько минут Леону удалось осторожно намекнуть Олив на цель своего визита, и им каким-то образом удалось перекочевать из прихожей в гостиную, где и начался разговор. Начался, правда, лишь после того, как к ним присоединился Рафаэль Филлипс, экстренно вызванный с работы по телефону женой.

Это были сложные шестьдесят минут. Когда Леон, начав издалека, заговорил о Солтинера, и о Сетернери, Олив с Рафаэлем попросту оцепенели от сковавшего их ужаса, и по их взглядам Роза поняла сразу же: Леона сочли сектантом или сумасшедшим. И после всего этого, когда ему удалось, во-первых, с боем вернуть их внимание (не обошлось и без попыток вызвать полицию), во-вторых, рассказать им все запланированное до конца, и в-третьих, убедить в собственной правоте, Роза готова была просто признать его экспертом в ведении переговоров. И если сама она, на протяжении этого часа, десять раз готова была попросту сбежать из гостиной, Леон за это время лишь пару раз позволил себе устало закрыть ладонью лицо или скрестить на груди руки. В остальное же время он говорил вполне спокойным голосом, время от времени переводя взгляд с одного лица на другое.

На нее же саму он почти не смотрел, и Роза была ему за это благодарна почти так же сильно, как и за то, что о некоторых, особенно занимательных подробностях их знакомства, он все же не упомянул. Он и не заикнулся о том, в чем заключалась та странная болезнь, от которой он ее спас, но зато объявил, что это именно из-за него она в то время и стала блондинкой. А последовавшее после этого показательное выступление как раз и стало тем последним аргументом, который в конце концов и убедил скептически настроенных слушателей: Леон коснулся пальцами руки Розы, и ее волосы тут же вспыхнули рыжиной.

После этого все как-то присмирели, значительно успокоились, и Рафаэлем был поднят вопрос о его работе, школе сыновей и Розы, и о самом переезде - если, конечно, они все-таки не смогут остаться в Реймсе.

Леон в который раз подчеркнул необходимость уехать, а потом приступил к описанию школы Сулпура, и... его собственного дома, в качестве их будущего места жительства. И тут в гостиной повисла такая оглушающая тишина, какой за весь час еще не было. Ранделл и Джон были быстро отправлены наверх делать домашние задания, а их родители разом пронзили взглядом Леона, на лице которого уже читалось выражение легкой обреченности. Роза, быстро глянув в его сторону, невольно напряглась. Настала очередь последней, самой неприятной части разговора.

Когда взъерошенная голова Ранди исчезла за дверью их с Джоном комнаты, Олив прервала грозное молчание, обратившись к Розе:

- Что это означает, дорогая?

Та прикинула, не стоит ли ей покраснеть или невинно захлопать ресницами. Не сделав ни того, ни другого, она устало пробормотала:

- Мама, не начинай.