Солженицын – прощание с мифом

Вскоре после того, как «Август» оказался за границей, Ольге Карлайл стало известно, что он был передан в издательство ИМКА пресс не только в тайне от нее, но и от Ф. Хееба (7). Это свидетельствовало, что Александр Исаевич начинал новую игру, в которой О.Карлайл отводилась второстепенная роль. С этим же было связано его решение переслать Ф.Хеебу вторую копию «Архипелага», единственный экземпляр которого за границей до этого находился у Каралайлей (8). Весной на квартире Н.Д.Светловой ее хороший знакомый Валерий Николаевич Курдюмов заново микрофильмировал «Архипелаг». Одновременно были микрофильмированы и другие произведения А.И.Солженицына, остававшиеся неопубликованными (9). В мае через А.Б.Дурову «набор пленок» («Сейф») был отправлен за границу (10) и передан на хранение Ф.Хеебу (11). «Только с этого момента – с июня 1971 года, – пишет Александр Исаевич, – я действительно был готов и к боям, и к гибели» (12).

Одним из тех плацдармов, который в это время пытался создать А.И.Солженицын и с которого он собирался идти на «гибель», должен был стать самиздатовский «журнал литературы и общественных запросов». Проект подобного журнала существовала у него давно, но только весной 1971 г. для его осуществления были сделаны конкретные шаги. Проект, по словам Александра Исаевича, «обсуждался уже со многими», «уже и редакционный портфель кое-что содержал» (13), но дальше этого дело не пошло, после чего, по всей видимости, было решено издать имевшийся материал в виде сборника статей, получившего название «Из-под глыб».

А пока готовился новый плацдарм, в Париже на русском языке вышел в свет «Август Четырнадцатого», изданный тиражем 20000 экземпляров (14). 25 июня КГБ поставил ЦК КПСС в известность об этом и препроводил туда аннотацию романа (15). «…в том же году, – пишет А.И.Солженицын, – вышло два соперничающих издания в Германии, затем в Голландии, в 1972-м во Франции, Англии, Соединенных Штатах, Испании, Дании, Норвегии, Швеции, Италии, в последующие годы – и в других странах Европы, Азии и Америки» (16).

Прежде всего на роман обрушились советские средства массовой информации (17). Вызвал он неудовлетворение и среди многих поклонников А.И.Солженицына, что вынужен был отметить он сам: «…уже с «Августа» начинается процесс раскола моих читателей, потери сторонников, и со мной остается меньше, чем уходит. На ура принимали меня, пока я был по видимости только против сталинских злоупотреблений, тут все общество было со мной. В первых вещах я маскировался перед полицейской цензурой – но тем самым и перед публикой. Следующими шагами мне неизбежно себя открывать: пора говорить все точней и идти все глубже. И неизбежно терять на этом читающую публику, терять современников, в надежде на потомков» (18).

Вместе с тем, на страницах нью-йоркской газеты «Новое русское слово» появилась статья известного в эмигрантских кругах профессора-филолога Н.Ульянова «Загадка Солженицына», в которой он писал: «Произведения Солженицына не написаны одним пером. Они носят на себе следы трудов многих лиц разного писательского склада, разных интеллектуальных уровней и разных специальностей». Отсюда делался вывод, что произведения А.И.Солженицына – это результат творчества литературной мастерской КГБ (19).

Иронизируя по этому поводу, А.И.Солженицын пишет: «С выходом «Августа» на Западе…появилась статья проф. Н.Ульянова, эмигранта, в «Новом Русском Слове» – «Загадка Солженицына»: открыл он, что никакого «Солженицына» в природе нет, это – работа коллектива КГБ, не может один человек так дотошно знать и описывать и тюремные процедуры, и виды онкологического лечения, и исторические военные действия, да еще в каждой книге свой новый язык»* (20).

Работа над «Августом» породила у Александра Исаевича сомнения относительно возможности реализации замысла его эпопеи даже в виде отдельных Узлов. Подчеркивая, как долго он шел к этому роману, А.И.Солженицын писал в 1971 г.: «…и собственной жизни, и творческого воображения уже может не достать на эту 20-летнюю работу» (21). Как мы теперь знаем, автору хватило «жизни» на «эту 20-летнюю работу», даже с избытком, а вот завершить ее все-таки не удалось. Значит дело не в «собственной жизни», а «творческом воображении».

Но Александра Исаевича тревожила не только грандиозность начатой им эпопеи, но и возможность дальнейшей ее публикации, если он будет оставаться в СССР. «Постепенно, – пишет он, – сложилось такое решение. Критерий – открытое появление Ленина. Пока он входит по одной главе в Узел и не связан прямо с действием – этим главам можно оставлять пустые места, утаивать их, Узлы выпускаются без них. Так возможно с первыми тремя, в Четвертом Узле Ленин уже в Петрограде и ярко действует, открыть же авторское отношение к нему – это все равно что «Архипелаг». Итак – написать и выпустить три Узла – а потом уже двигать все оставшееся, в последнюю атаку. По расчетам казалось, что это будет весна 1975 года» (22).