Солженицын – прощание с мифом

«И как же, как же я этого не видел 40 лет?…- удивляется Александр Исаевич, – Если бы в жизни я занят был только писанием своих книг, то это открытие, хоть теперь-то сделанное, за эти два месяца в Гувере, меня бы не обескуражило…А я все эти годы, в самое резкой схватке с большевицким режимом, и кроме этого ненавистного врага не замечал никого, ничего – чьим же единодушием был широко поддержан и чьей же волной вознесен, если не этой же, такой же «февральской» публики – и у нас в Союзе, и на Западе?…И что ж – я с такими заодно?» (26).

Если мы вспомним слова А.И.Солженицына из его «Письма вождям» о восьми месяцах «демократии» в 1917 г. как позоре кадетов и социалистов, то придется констатировать, что переворот в его взглядах на Февральскую революцию произошел еще дома. И приведенная здесь тирада имела своей целью лишь одно – показать, что глаза на Февральскую революцию у него открылись якобы только на свободном Западе. Приведенные выше слова важны и в другом отношении. Произнося их, А.И.Солженицын тем самым окончательно отмежевывался от тех своих либерально-социалистических стороников и покровителей, благодаря которым ему удалось получить Нобелевскую премию и вознестись на вершину мировой славы.

«А 1 января 1977, – пишет он, – начал работу…И положил себе: ну, теперь только работа…На самом деле год оказался растереблен отвлечениями и расстройствами. Но и несмотря на то, он удался успешным – и рекордным по числу написанных страниц, и в нем же я выработал новую для меня методику «Марта Семнадцатого» (27).

Что отвлекало его от работы? Оказывается, в июле 1977 г. он был обвинен в уклонении от уплаты налогов, ему был предъявлен довольно крупный счет – 4 млн. швейцарских франков. Эта история сразу же попала в газеты и привлекла к себе широкое общественное внимание (28). Объясняя ее, А.И.Солженицын пишет, что еще в январе 1974 г. он публично заявил о передаче всех гонораров от издания «Архипелага» на дело помощи политическим заключенным в СССР. С этой целью был создан Русский общественный фонд и Ф.Хеебу было дано поручение, чтобы гонорары от «Архипелага» зачислялись на счет фонда. Однако, оказывается, переводя деньги на этот счет, некоторые издательства указывали фамилию А.И.Солженицына как их получателя. В связи с этим налоговые службы обратили внимание на маленькую мелочь, которую «упустил» опытный адвокат Ф.Хееб: оказывается, А.И.Солженицын забыл юридически оформить передачу своих гонораров Фонду. Он-то полагал, что на свободном Западе, где не было бездушного советского бюрократизма, вполне достаточно его публичного заявления. А чиновники, склонные, оказывается, к бюрократизму и на Западе, усмотрели в этом стремление нобелевского лауреата скрыть часть своих доходов и тем самым уклониться от уплаты налогов (29).

«По совету Видмеров, – пишет А.И.Солженицын, – пригласил я нового адвоката -…Эриха Гайлера…Теперь, чтобы не случились подобные неприятности в будущем, пришлось составить акт дарения от нынешнего числа*, но уже не только гонораров, а самого «Архипелага», т.е. авторского копирайта. То есть не оставалось выхода как мне, писателю, лишиться права распоряжаться судьбой, изданиями своего собственного произведения: уже никогда я сам не имею права решить вопрос о печатании «Архипелага»: это может решить только Русский общественный фонд» (30).

*В таком случае получается, что все гонорары за «Архипелаг», поступившие на счет А.И.Солженицына до второй половины 1977 г., остались в его собственности.

Писателю можно было бы посочувствовать, если бы мы не знали, что он сам был учредителем Фонда. Поэтому как автор распоряжаться гонорарами от «Архипелага» он больше не мог, а как учредитель фонда имел к этому самое непосредственное отношение. Да и президентом фонда был не чужой человек – как ни как – собственная жена.

«Жестокая эта суматоха, – сетует Александр Исавич на западный бюрократизм, – растянулась в бурной стадии – на полгода, в кропотливой – дотянет еще на полтора, наверно» (31).

«…в феврале 1978 – пишет А.И.Солженицын, – цюрихские финансовые власти признали и дали газетное коммюнике, что со стороны Солженицына не было никакого злого умысла, а лишь могла быть ошибка, размеры которой продолжают выясняться…Через 19 месяцев дело кончилось признанием полной моей невиновности и было закрыто» (32).

Отвлекали Александра Исаевича от литературного творчества и другие дела. Прежде всего это касается истории с директором ИМКА-пресс И.В.Морозовым, который весной 1978 г. все-таки был устранен с директорского поста (33).