Солженицын. Прощание с мифом

Между тем, отмечал В. Е. Аллой, «финансовое положение ИМКИ к середине 70-х было катастрофическим». Только А. И. Солженицыну издательство задолжало 400 тыс. франков. Совет РСХД раскололся (43). «В середине весны [1978] Никита передал вердикт: если Совет не решит судьбы Морозова, Солженицын не только покидает ИМКУ, но и забирает все свои деньги и, главное, требует немедленной выплаты долга» (44). Вместе с тем, по свидетельству В. Е. Максимова, Александр Исаевич заявил о своем намерении «лишить публикаторов издательских прав на его сочинения. Потеря таких прав для ИМКА-пресс означала не только потерю лица, но и значительные материальные убытки» (45).

«С этим „убойным“ доводом в кармане, — вспоминал В. Е. Аллой, — и прислал Александр Исаевич на главную баталию своего полномочного министра иностранных дел — жену» (46). Это значит, что Наталья Дмитриевна не подтвердила мнение мужа о его готовности поддержать отставку И. В. Морозова, а привезла его ультиматум о необходимости такой отставки. Факт подобного ультиматума признает и Александр Исаевич: «…сам я очень расскаиваюсь, что вмешался в эту внутреннюю перетасовку в Имке — угрозой больше не печататься в ней при Морозове» (47).

Лукавит Александр Исаевич и в другом отношении. «Иван Васильевич, — писал В. Е. Максимов, — чтобы спасти издательство, повиновался, пошел на жертву, хотя ему было только без трех месяцев 59 лет, а во Франции пенсия выдается в 65 лет. Издательство не приняло на себя обязательство полностью обеспечить ему шесть лет, остающиеся до права на пенсию» (48).

В разгар этого конфликта 15 апреля 1978 г. скоропостижно от разрыва сердца скончался Борис Юльевич Физ (49). 5 ноября, лишившись прежнего источника доходов и оказавшись не у дел, повесился И. В. Морозов (50).

Директором издательства стал В. Е. Аллой, директором книжного магазина — Алик Хананий, директором антикварного магазина — Юрий Николаев. Как ехидно отмечал А. Флегон, все трое выехали из СССР в Израиль, но вместо земли обетованной оказались во Франции (51).

Под «огнем» КГБ

Еще в мае 1975 г., сообщает А. И. Солженицын, «какой-то швейцарский журналист Петер Холенштейн, уже не знаю, подставной или нет, пишет мне в Цюрих, что ему доставлены документы большого интереса и вот он посылает мне копию одного: прежде чем его опубликовать, он, дескать, по добросовестности журналиста, хотел бы знать о нем мое мнение. В позднейшей переписке он сообщил мне, будто подбрасывалось целое собрание таких подделок — часть — через видного функционера ГДР» (1).

«Видный функционер ГДР» — это, по всей видимости, член ЦК СЕПГ Генри Тюрк, который в это время проявил «интерес» к А. И. Солженицыну и в связи с этим не только побывал в СССР, но и интервьюрировал здесь Н. Д. Виткевича. Не исключено, что во время этой поездки в его распоряжении оказались те самые документы, о которых мы узнаем из воспоминаний А. И. Солженицына, и которые через него ушли на Запад (2).

Получив копию упомянутого документа, представлявшего, по свидетельству А. И. Солженицына, сфабрикованный от его имени лагерный донос 1952 г., он сразу же, 18 мая 1976 г. передал его телеграфным агенствам, охарактеризовав как фальшивку (3). «И, — пишет он, — ждал. Ждал, что начнут доказывать, настаивать, другие подделки совать. Нет! Трусливо подобрали растянувшиеся хвосты. Вместо бомбы вышла хлопушка» (4).

В то же 1976 г. в Лондоне появились воспоминания Ильи Зильберберга «Необходимый разговор с Солженицыным», в центре которых была история с изъятием «архива» А. И. Солженицына осенью 1965 г. Особое внимание автор воспоминаний обращал на то, что Александр Исаевич, а затем «Литературная газета», почему-то утверждали, что архив был обнаружен на квартире Теушей, между тем, как Александру Исаевичу с самого же начала было известно, что КГБ изъял его на квартире И. И. Зильберберга (5). У читателей этих воспоминаний невольно возникал вопрос: откуда «Литературной газете» был известен факт подобного обыска. И невольно напрашивался ответ: только от КГБ. Неужели Александр Исаевич озвучивал версию, которая исходила из этого учреждения?

Тогда же в 1976 г. в Дании вышла брошюра К. С. Симоняна «Кто такой Солженицын?», в которой ее автор, характеризуя свои взаимоотношения со знаменитым писателем и, объясняя причину прекращения дружбы с ним, связывал это с тем, что А. И. Солженицын оклеветал его как на следствии в 1945 г., так и позднее в 1952 г., дав неверные показания (6). Правда, у читателей брошюры невольно возникал вопрос: если все это являлось правдой, почему ни в 1945 г., ни в 1952 г. К. С. Симонян не был арестован?

Прошло еще полтора года, и 15 февраля 1978 г. во втором номере гамбургского журнала «Neue Politik» появилась статья «Советская служба безопасности. Сообщение провокатора Ветрова — он же Александр Солженицын. Из посмертных документов Франка Арнау». Здесь был опубликован тот самый донос, якобы написанный А. И. Солженицыным 20 января 1952 г. и подписанный кличкой «Ветров», который начал циркулировать еще весной 1976 г. (7).

Вот его текст: