Somebody to love (СИ)

С Днём Рождения, дорогая моя систер! :)) мур-мур-мур, ты привела меня к новому ОТП, я дарю тебе о них фик - ничего нового, в общем-то х))

My lover’s got humour

She’s the giggle at a funeral

Knows everybody’s disapproval

I should’ve worshipped her sooner

Отрицание

С веселухи Ибицы — прямиком на поминки бойфренда Элиота. Кажется, это зовётся «с корабля на бал», да?

Голова Марго Хэнсон всё ещё трещит от похмелья, а реки текилы будут плескаться в крови, наверное, неделю. Тело до сих пор приятно ноет от секс-йоги. Мысли отдалённо крутятся вокруг смазливого, кудрявого брюнета, делавшего массаж с кокосовым маслом.

Ей бы валяться на кровати, отдыхать, блин, после сумасшедшего отдыха. Вместо этого Марго стоит над Элиотом, развалившимся в кресле. В бокале, что зажат в его тонких пальцах, плавает зелёная оливка. В глазах — стеклянное безразличие. На душе — явно концерт группы «Депрессия» с солистом Болью, бас-гитаристом Сожалением и барабанщиком Самообвинением.

Марго присаживается на подлокотник кресла, подушечками пальцев мягко касается плеча Элиота, ведёт дальше по телу. Почти невесомо рисует узоры, она прекрасно знает, как ему нравится.

— Ну, расскажи хоть, чем ты занималась, — лениво говорит он.

Возможно, кого-то бы и обманули показушные, спокойные нотки его тона, но точно не Марго.

— О, да было смертельно ску-у-учно! Ты бы взбесился в первые десять минут, — тараторит она. — Синтии не хватило ума придумать новый ритуал, всё прошло как в прошлом году. Даже Кайл испёк точно такие же торты. Близняшки не натворили ничего страшного, а я…

— Тебе не должно быть стыдно за то, что ты веселилась, — меланхолично отмечает друг.

Но ей стыдно. Ей не нравился Майк, но горе Элиота забирается под ребра. Пока она трахалась с кудряшом, Эл в одиночку справлялся с потерей, а её даже не было рядом, она не поддержала, не успокоила… И это только малая толика гложущего стыда.

— Пойдём, — она соскакивает с подлокотника. — Во-первых, тебе необходимо побриться. Хочешь, сделаю это опасной бритвой?

Элиот покорно кивает и неуверенно улыбается. Марго тянет друга за руку, их пальцы привычно переплетаются, словно так и должно быть всю жизнь.

Вся правда была проста, как заклинание для первокурсника: стыд гложет её нутро, косточка за косточкой, потому что она, чёрт возьми, рада исчезновению Майка из их жизни.

Марго, конечно же, отрицает, что кощунственная радость буквально вопит в самое ухо — ваша дружба давно переросла в нечто большее.

Гнев

Марго разбивает бокал на тоненькой ножке, а потом хватает ещё один и тоже с чувством швыряет о пол. Хрусталь рассыпается у носков красных туфель на высокой шпильке. Она не использует магию, ей хочется собрать осколки пальцами, чтобы кровь заструилась по рукам, ощутить боль телесную — не душевную. Ей хочется орать, громко, словно во время прыжка с тарзанки. Её эмоции (страх, раздражение, сострадание, любовь) клокочут внутри, требуя выхода на волю. Ещё чуть-чуть — и Марго лопнет, как воздушный шарик.

Если бы она знала, что отходняк после грёбанного зелья, закупоривающего эмоции, будет именно таким — она бы сначала послала нахер Кейди. Всё равно бы выпила, конечно, она ж всерьёз настроена изучить парочку непростительных заклинаний, но зато сейчас была бы чуточку морально удовлетворена.

Она встаёт на колени, собирает осколки. Сначала крупные, мелкие совсем не видит, слёзы катятся по щекам.

— Что ты делаешь?

Элиот возвышается над ней, смоля между пальцами сигарету, дым вьётся у них над головами. Элиот безупречен в своём костюме-тройке. Слишком бледный, измождённый, с глубокими тенями под глазами и недовольно поджатыми губами, но всё же идеальный.

— Не знаю. — Марго всхлипывает, размазывая слёзы по лицу. — Я весь последний час не понимаю, какого хрена…

Элиот тушит сигарету в пепельнице, что чудом уцелела на столе. Молча присаживается рядом, помогает собрать осколки. Вместо совка скидывают стеклышки на чистый, белый лист.

В какой-то момент — время утратило всякий смысл, оставив только пульсирующие эмоции внутри, — их руки сталкиваются над стекляшками, в гранях которых играют отражения от настенных бра. Эл заключает её ладони в свои, но молчит.

— Мы же все ещё друзья, да, Эл? — голос дрожит, и она ненавидит свою истерику в десятикратном размере.

Он не говорит, смотрит на неё тем взглядом, что проникает под самую кожу и разливается теплотой в сердце.

— Ты спрашивала двадцать минут назад, — произносит он слегка раздражённо, всё ещё под действием зелья, но мягко целует её в висок. — Ответ не изменился, Бэмби.

«Но разве друзья себя так ведут, так держатся за руки и целуют друг друга?! Мы всё испортим!» — кричит внутри многократно распухшая эмоция, которую Марго не хочет признавать, и которую умудряется заткнуть.

Кажется, отходняк от зелья понемногу заканчивается.

Торг

Ладно, может быть, они ничего не испортили. И не испортят.

Может быть.