Сомнамбула

— Э, не скажи. Истинная природа человека видна только в старости, это Аристотель придумал, не я, не надо морщиться. Моя бабушка, например, после восьмидесяти лет внезапно сделалась клептоманкой. Воровала чайные ложки. Когда она умерла, мы вытрясли у нее из матраса целую скобяную лавку. Так что у меня наследственность не очень. Я стану гнусным таким старикашкой, чистеньким и абсолютно сумасшедшим. А ты, скорее всего, будешь страшно разочарована. В отместку за бесцельно прожитые годы начнешь тиранить окружающих однообразными и не очень правдивыми историями про бурную молодость. Каждый день одно и то же, слово в слово.

— Весьма правдоподобно, даже слезу вышибает. Так и вижу тебя с клюкой и авоськой, полной пивных бутылок.

— Я рад, что тебе нравится сценарий.

— Однако хочу заметить, что ты передергиваешь. Возьмем, к примеру, Аристотеля. Он вообще-то утверждал, что истинная природа человека видна в возрасте акме, то есть в нашем с тобой возрасте. О счастье же, действительно, можно судить только за полную жизнь. Если предположить, что мы оба к гениям не относимся и в 37 лет не умрем — говори за себя — ой, извини, пожалуйста, я и забыла, что ты собираешься переплюнуть Тойнби — ага, и тебя зацепило, как я погляжу, — я на тебя не сержусь, честно, я давно ждала чего-то в этом роде.

— Ну вот, дождалась.

— И что, по-твоему, мне теперь делать?

— Не знаю. Впрочем, у меня появилась гениальная мысль.

— Неужели.

— Пойдем погуляем.

— Ты серьезно? С этими?

— Они тоже люди.

— Эти, в песочнице?

— А что, там вполне удобно.

— Ты тоже будешь на старости лет с ними поддавать.

— Ага, а ты научишься наконец лузгать семечки.

— Размечтался.

— И выходить на улицу в тапках. Здесь все тетки ходят в тапках. Будешь искать меня по песочницам.

— Больно надо.

— Останешься со мной — ничего другого не будет.

— Ничего не будет и так.

— Ладно, сиди тут, а я пошел за сигаретами. У нас даже бычков не осталось, в доме чистота. Сразу видно, женщина завелась.

— Это вши заводятся, а женщины появляются и исчезают.

— Ну теперь-то я знаю разницу. Вставай, пошли. Только не исчезай по дороге. Кто вас, женщин, разберет.

И.т. д., и.т.п. Слово в слово, и никто не помнит, что вчера говорилось ровно то же самое. Стоит ли в таком случае бояться старости.

давно пересекли экватор

все дальше на юг

карты закончились ориентиров нет

необитаемое море

первооткрыватель заплатит жизнью

даже если доберется до берега

его сразу же съедят

представь себе — мы вышли на улицу

покинули нашу комнату, кухню, потом закрыли дверь

и влились в ряды потребителей пива балтика

сушеные осьминоги, кольца кальмаров, хорошая порция йода

плавники акул, кожа, содранная с солью

у потерпевших крушение

на плоту нет ни воды ни сна

даже горизонта нет

настолько сужено наше представление о счастье

прозрачное сердце полное морской воды

древнее зеленое беспозвоночное сердце

прошлое сошло как чернила

омытая морем моя душа была как стекло

и чей-то ребенок смотрел сквозь него на небо

зеленое солнце там где мы лежали связанные по рукам и ногам

пока над нами собирались дети-рыбы не сумевшие родиться на свет

водяной столб уходил вверх спасатели шарили по дну

солнце как лунатик с закрытыми глазами по комнате от стола к кровати

слабые анемичные страдаем от перепада глубин — слишком быстро

слишком мало на нас давит здешняя жизнь

хватая воздух ртом хотим сберечь

а потом это окажется горстью обыкновенного песка

там на глубине — я только и успел сказать

смотри

любовь сон тело

три слова три ключа

возьмись за любой

и поверни

лицом к себе

возьми за плечи встряхни

бей по щекам кричи

как будто у тебя есть на это право

потому что скорая все равно не приедет

у нее на небе много дел

вызовы по несуществующим адресам

где ты говоришь твой дом

крепче этого сна нет ничего

крепче этой просроченной любви

чтобы держала как соль как наст

там где мы живем

никто не услышит

возьми на руки плачь

ее тело легче чем я думал

как ты теперь будешь

приводить ее в чувство

рвать форточку крича чтобы те

на небесной скорой отключили сирену

отойдите я сам

ничего, она скоро откроет глаза

встанет с постели и пойдет на кухню

сядет за стол еще ничего не подозревая

на нем две чашки пепельница

банка растворимого кофе

следы кораблекрушения

на безлюдном берегу

восемь минут

Снаружи оказалось не так уж плохо.

Совершенно не хочется спать, а тебе?

Купили крепленого вина, другого не было, шатались по улицам, по окраинам, лежали в траве, сверху сыпались звезды, прожигая до самой земли, в траве светились маленькие существа, похожие на тех, что в небе.

Заходили в незнакомые подъезды. Все лестницы разные, ни одна не повторяется. На крышах — голуби, коты, пивные бутылки, окурки — все, о чем ты мечтала. Смейся, смейся. Вот так бы в шестнадцать лет. И чтобы никто не интересовался, где ты провел ночь. И чтобы я ее провел, а не проспал.

Мир был круглым, отражался в себе, смотрел фасетками звезд, глазами анонимных наблюдателей, в каждой точке едва заметное смещение

земля поворачивается

голова кружится — у тебя тоже? — а ты как думала