Сомнамбула

Мы сидим на кованой лавочке в осеннем саду, два влюбленных старика, бумажные фигурки оригами, размокающие под первым снегом».

(70)

* G2 АЗ

A.: Смотрите, вернулся сюжет картинной галереи. Если бы я верил во всякую чепуху, то сказал бы, что это намек. Тот мужчина, псевдо-Казанова, он уже готов ее отравить.

B.: Наша героиня, даже не выходя оттуда, кажется, чувствует запах опиума. Красный мак. Не пора ли дать ей немного отдохнуть, внеочередной отпуск, премия?

A.: У нее все смешано в кучу. Анимус, старый мудрец, хороший друг. Нельзя же быть такой неразборчивой.

B.: Почему же. Она явно прогрессирует, например, борется со своим нарциссизмом. Зеркало в карман прячет.

A.: Только потому, что стала старой и уродливой.

B.: Вы не находите, что нужно известное мужество, чтобы отнестись к этому легко?

A.: О каком мужестве вы говорите. Да она за конфету душу продаст.

B.: Странное умозаключение. А на чем, простите, оно основано?

А. не отвечает.

кентавры

«В Парфеноне открыта выставка средиземноморской культуры, но о Древней Греции ничего нет. Я обошла все этажи, включая подвал, — ничего. На втором — экспозиция о Германии, на третьем какая-то торгово-промышленная выставка со стендами, все современное. На последнем этаже окна занавешены синей бумагой, закрашены краской, света нет. Похоже, это все.

В поисках древности брожу по склону горы. Глупо, конечно. Здесь все исхожено вдоль и поперек, а камешки привозят грузовиками. Туристы их подбирают на сувениры и довольные едут домой. Мои находки — несколько кусочков янтаря, карандашик, мелкие монетки с надписями на незнакомом языке (увы, новые). Придется лезть под землю, ничего не поделаешь.

Протискиваюсь в узкую расщелину, за ней слабо освещенный коридор.

И опять неудача — под фундаментом здания обнаруживаются подсобные помещения, ряды машин для влажной уборки пола, баки с мусором, картонные коробки. За углом в маленькой светлой комнатке — мужчина в белом халате за столом. Оказывается, я попала в лабораторию.

Он высокий и худой, руки в карманы, черноволосый, с глубокими залысинами, на вид лет сорок.

Вместо того чтобы прогнать меня, рассказывает о том, что он совершил великое открытие. Какое — ты все равно не поймешь. Хотя почему нет. Слушай.

Прошлое и будущее — диаметрально противоположные точки мировой сферы. Но поскольку они находятся на скользящем радиусе, ни прошлого, ни будущего на самом деле не существует. Поэтому мы помним все наперед.

На его столе рабочая установка. Окрашенная жидкость течет по кольцеобразной трубке, подсвеченной изнутри. Когда она замыкается на себя, цвет моментально исчезает и движения жидкости больше не видно. Так же внезапно в произвольной точке цвет появляется снова.

Ты закроешь глаза и забудешь все, что видела здесь. Маленькая девочка, цветик-семицветик.

Лети, лети, лепесток / Через запад на восток / Через север через юг /

Возвращайся сделав круг /Лишь коснешься ты земли / Быть по-моему вели…

Я просыпаюсь на уроке истории, потом на уроке химии, надо мной на деревянной крестовине горят четыре светильника, четыре пробирки с яркими жидкостями. Красный, зеленый, желтый и голубой. Из голубой пробирки вниз льется раскаленный воздух. На столе — лужа. В соседней комнате пожар. Люди спасаются кто как может. Толпа застряла в узком школьном коридоре.

А ну вас, с вашей алхимией, думаю я. И засыпаю снова».

(71)

«Я ему понравилась или он просто хочет мне что-то продать?

Высокий птицелов с длинным лицом, в котором есть что-то совиное. Рыжие вьющиеся волосы. Не хотите ли посмотреть мой товар?

На деревьях сидят совята-малыши. Умиляться начинаешь издалека. Но стоит подойти поближе, как становится ясно, что это не совы, а птицелюди, и лица у них человеческие.

Они продаются (окольцованы, ветсправки имеются). Выучились говорить, сочиняют стихи и прозу, умеют импровизировать. Отдельно, на низеньком деревце — патриарх, получивший первую премию в номинации „поэма“. Старик такой ветхий, что его нельзя даже погладить, к ноге привязана веревочка, нос крючком. Он держит на коленях собственную книгу — заплесневелую, раскрытую давным-давно на нужной странице. С тех пор ее никто не перелистывал.

Птицелов, видя, что я заинтересовалась совами, сообщает мне на ухо, что у него особые скидки для беременных. А что, разве я…».

(72)

«Это очень красивый мужчина. Ты не находишь? Он не идет у меня из головы. Конечно, высокий. Какой еще? Тело — отполированная бронза. Нос с горбинкой. Глаза светлые — старое вечернее солнце. Что ты говоришь? Золотой телец? Смейся, смейся — с тобой такого никогда бы не приключилось.

Нет, он ко мне равнодушен. Я выяснила это случайно.