Сомнамбулист

— Альберт? — повисла долгая пауза. Лицо женщины-медиума исказилось, словно она решала какую-то невероятно сложную проблему.— Альберт? — Она громко выдохнула.— Да, тут есть человек по имени Альберт. — Несколько ужасных мгновений тело мадам Инносенти дрожало и корчилось, выгибалось, дергалось, как будто через него пропускали электрический ток. Во время всех конвульсий мистер Мун и Сомнамбулист крепко держали ее за руки. Затем она произнесла монотонным писклявым голосом ребенка:

— Папа? Папа, это ты?

Мистер и миссис Солсбери одновременно всхлипнули. Женщина старалась скрыть слезы, но мужчина, смеясь и плача, едва не сорвался на крик:

— Да, да, мальчик мой! Это я!

Развернувшаяся сцена выглядела довольно жалко. Лысый круглоголовый джентльмен, более всего похожий на директора школы в отставке, из тех, что с радостью перепорол бы всех мальчиков в классе перед завтраком, плакал, скрежетал зубами и бился в бабьей истерике.

Мадам Инносенти по-детски рассмеялась.

— Папа,— пропищала она.— Мне тут хорошо. Духи такие добрые. Такие добрые-добрые! Здесь тепло, папа, мягко и тепло и много пушистых зверей и маленьких меховых игрушек.

Глаза супругов Солсбери блестели от слез. Эдвард подавил зевок.

— Тут со мной бабушка,— продолжала Инносенти.— И дедушка тоже. Каждый день Рождество и все чудесно. Я плаваю, милый папочка, плаваю в янтаре и меде. Я люблю вас. Но мне надо уходить. Пожалуйста, пожалуйста, приходите ко мне поскорее!

Голос прервался. Инносенти резко подалась вперед.

— Прошу меня извинить,— произнесла она голосом Коркорана.— Мы потеряли контакт. Кто следующий?

Мистер Мун перехватил взгляд Сомнамбулиста, и они обменялись скептическими усмешками.

Сейчас я уже почти наверняка умер, и кто вы — мне абсолютно все равно. Но кем бы вы ни были, я представляю вас как минимум циником, в лучшем случае искренним, кристально честным мизантропом. Ничто, кроме неизлечимого цинизма, в конечном счете не может поддерживать вашего интереса к череде воров, проходимцев, фантазеров и вралей, заполнивших страницы моей рукописи. И я сомневаюсь, что человек со столь пессимистическим взглядом на жизнь тратит время на столоверчение, на сеансы ясновидения и тому подобную мистическую чепуху. Я прав?

Так и думал.

Естественно, мистер Мун, в чьем характере присутствовала изрядная доля мизантропии, лишь изредка смягчаемая актами милосердия, наверняка бы согласился со мной. До того как мистер Скимпол разрушил его дом и лишил средств к существованию, он зарабатывал на жизнь, заставляя людей верить в невозможное. Как оказалось, мадам Инносенти жила тем же самым, только гораздо прибыльнее и имея куда больший вес в обществе, если, конечно, можно верить утверждениям альбиноса, будто сотрудники Директората часто навещали Тутинг-Бэк.

Во всяком случае, в ее таланте актрисы сомневаться не приходилось. То, как она легко переключалась на разные роли: псевдоиспанца Коркорана, детский голосок малыша Солсбери, себя саму, выходящую из транса,— все свидетельствовало о незаурядном мастерстве и способностях, несомненно отточенных годами лицедейства, упражнений перед зеркалом, отработкой мистических образов. Мадам Инносенти умела сообщить слушателям именно то, что они желали услышать, подтвердить несколькими короткими фразами туманной утешительной болтовни то, о чем они мечтали и на что надеялись.

По завершении встречи четы Солсбери с сыном Коркоран привел миссис Эрскин тень ее мужа, погибшего в море двадцать лет назад, а с мисс Долли Крид поговорил тонким, педантичным голосом ее покойного жениха. Мистер Мун, несколько озадаченный выбором джентльмена, согласившегося жениться на такой троглодитке, пришел к выводу, что тот, вероятно, сам подстроил собственную гибель, дабы избежать венчания. Сколь тягостно, подумал он, при жизни обзавестись постоянной компанией существа с лошадиной физиономией. Хотя беспечная прогулка по полям Элизиума ради встречи с ним может оказаться еще менее привлекательной.

Эллис Листер, в отличие от всех предыдущих клиентов, попросил встречи не с духом мертвого родственника, былой возлюбленной или усопшим домашним любимцем, а с самим Коркораном.

— Мистер Листер? — Инносенти заговорила бесцветным голосом псевдоиспанца.— Думаю, мы прежде встречались.

Да, сеньор. Весьма польщен тем, что вы обо мне помните.

— Вы из разведки, да? Листер натянуто улыбнулся.

— Я бы не хотел говорить об этом.

Понимаю. Я и сам в свое время плутал в лабиринтах политики и интриг. И очень хорошо помню тамошний этикет.

Мистер Мун вдруг поймал себя на странном ощущении. Он уже не наблюдал за действом с точки зрения специалиста по лицедейству и мимике. Эдвард стал воспринимать Коркорана как отдельную, обособленную личность. Придя к подобному выводу, иллюзионист жесточайшим образом приказал себе не терять бдительности.

— Чем могу помочь?

— Мне нужно имя. Мы подозреваем, что один из наших молодых сотрудников перевербован иностранной разведкой.

Мадам Инносенти мудро кивнула.

— Охранка[23].

Листер быстро шикнул на нее.

— Мы не одни.

— Да, простите.

— Вы можете мне сказать, кто это?