Сомнамбулист

— Вы заперли меня здесь против моей воли. Альбинос вздохнул.

— Мы же на одной стороне. Я действовал так только потому, что вы мне не оставили выбора. Многие пошли бы на убийство ради подобной роскоши. Посмотрели бы вы на мой дом. По сравнению с ним ваши апартаменты — дворец.

— Мои апартаменты — тюрьма. Скимпол устало выдохнул.

— Я знаю, вчера у вас был тяжелый день. Ваш новый приятель выбил вас из колеи. Как его там? Мистер Крибб? — Повернувшись к своему человеку, альбинос сверил имя. — Ну, ладно. Мы здесь все уберем и будем считать инцидент исчерпанным. Вы ведь тоже поскорее хотите уладить данное дело, как и все мы?

— При одном условии — отзовите этого упыря. — Мистер Мун указал на соглядатая. — Я не выдержу, если этот тип будет постоянно таскаться за мной. Он и следить-то как следует не умеет.

— Отлично. Но это моя единственная уступка. Вы тоже должны перестать вести себя так, как прежде. Я хочу от вас только одного. Решите эту проблему, и можете возвращаться к своей прежней жизни. Если мадам Инносенти права, то у нас осталось восемь дней.

Мистер Мун упал в единственное уцелевшее кресло.

— Если она права, — пробормотал он. — Если… — Он застонал. — За последние несколько дней я обнаружил такие вещи, которых просто не может быть. Они идут вразрез с мировым порядком. Явления, которых не может быть в рациональной Вселенной.

— Могу я дать вам совет? — мягко произнес Скимпол. — Когда сталкиваетесь с чем-то странным, противоестественным и необъяснимым, поступайте так же, как я.

— И как?

— Делайте свое дело.

Альбинос повернулся было к выходу, но тут в дверях за спиной у него возник Сомнамбулист. Узрев мистера Муна и окружавший его разгром, великан печально покачал головой, отодвинул Скимпола в сторону и медленно двинулся прочь по коридору. Эдвард даже не попытался остановить его.

Когда он наконец выбрался из спальни, события последних часов, к счастью для него, канули в прошлое. Воспоминания о встрече с Криббом подернулись странной дымкой, придававшей им оттенок вымысла. Словно все произошло не с Эдвардом, а с каким-то другим человеком. Мистер Мун умылся, побрился, зачесал назад редеющие волосы и в бодром настроении направился в Архив.

Архивариус, по крайней мере, ему обрадовалась.

— Я слышала, вас призвали на службу, — произнесла она, как только очередной безымянный библиотекарь запер дверь за иллюзионистом. — Как понимаю, работа на правительство? Ребята Скимпола?

Мистер Мун уже много лет как перестал удивляться всеведению Архивариуса, но сейчас Эдварда поразило, насколько холодно и властно она отозвалась о его затруднительном положении.

— Да, мэм. Вы… — Он замолчал.

— Что?

Незрячие глаза с любопытством уставились в его сторону.

— Вы знаете мистера Скимпола? Он… приходит сюда?

Архивариус отвернулась и стала рыться среди заплесневелых номеров «Панча», желтушных листков «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» и скрипучих, одетых в кожу энциклопедий.

— Ну-ну, — пожурила она Эдварда. — Выжезнаете, я должна хранить молчание.

— То есть я могу считать это положительным ответом?

— Я же не в силах помешать вам делать собственные выводы.

— Нет, — задумчиво произнес мистер Мун. — Не в силах.

— Что ищете сегодня?

— Все, что у вас есть касательно мадам Инносенти. Ясновидящей из Тутинг-Бэк.

Архивариус ничего не сказала. Она исчезла и вскоре вернулась с двумя тонкими подшивками.

— Это все, что у меня есть. Похоже, дамочка пару раз оказывалась не в ладах с законом.

Мистер Мун, поблагодарив ее, взял бумаги.

— Архивариус…

— Да?

Он неуверенно помолчал.

— Вы никогда не слышали о человеке по имени Томас Крибб?

Ответа не последовало. Эдвард убедил сам себя, будто она его не расслышала, и уже собрался повторить вопрос, когда хранительница заговорила. Незнакомым, дрожащим высоким голосом.

— Минутку. У меня есть для вас кое-что. Немного погодя она вернулась, толкая перед собой столик на колесиках, заваленный записями, отчетами, гроссбухами, досье и пачками листков, похожих на газеты девятнадцатого века. Она, задыхаясь, подошла к иллюзионисту и с удивительной силой вцепилась в его плечо, удерживая равновесие. Со столика свалилось около десятка памфлетов и большой том, похожий на словарь.

— Что это?!

— Это? — тяжело выдохнула Архивариус. — Это только начало. Вас ждет в пять раз больше материала.

— Но ведь не могут же они все касаться мистера Крибба?

— Боюсь, могут.

Мистер Мун выбрал наугад один отчет и едва не расчихался от пыли, грибом взвившейся с пачки бумаг.

— Какие самые ранние? Архивариус с трудом сглотнула.

— Самым ранним более ста лет. Похоже, ваш друг живет среди нас дольше, чем можно предположить.

Воцарившуюся вслед за ее словами тишину, натянутую и гнетущую, лишь спустя несколько минут нарушил отчаянный шорох одежды. Мистер Мун рылся по карманам в поисках портсигара и спичек с остервенением человека, просидевшего без табака целую неделю. Позже он признался мне, что это был единственный раз, когда Архивариус попросила у него закурить, и ее старые, узловатые от старости руки тряслись от тихого невысказанного отчаяния.