Сомнения Элли Эндрюс

Такое ощущение, что я ударилась головой о стенку. Как будто мне предложили самый сильный наркотик на свете, я по-настоящему подсела, а потом узнала, что больше поставок не будет. Кажется, сейчас я упаду в обморок…

– Вам, кажется, нужно о многом поговорить, – шепотом произношу я. На глаза наворачиваются слезы, но я скорее съем стриженые ногти Мада, которые валяются на ковре, чем позволю им увидеть меня плачущей. Я еще успею выплакать свое горе.

Я печально бреду на кухню, ставлю чайник и присаживаюсь на край стола. Мусор, скопившийся за последние несколько дней, уже начинает гнить. Не удивлюсь, если в холодильнике обнаружится разумная жизнь. Как только Джей и Рокси уедут, а Мад вернется живым и невредимым, я приберусь на кухне и наконец узнаю, как выглядит сушилка для посуды. Это будет своего рода символ наведения порядка в собственной жизни.

– Блин, ну у тебя и вид! – Задняя дверь открывается, и Поппи, как всегда без предупреждения, врывается на кухню и хватает печенье. – О, ты уже поставила чайник. Ну, какие новости?

– Бывшая девушка Джея забеременела, – сообщаю я.

– Забеременела?! – У Поппи отвисает челюсть, выставляя на общее обозрение полупережеванное печенье.

– Да! – Я почти кричу. – Забеременела, залетела, ветерком надуло. Короче, у Рокси будет ребенок.

– О Боже…

Похоже, Поппи утрачивает способности гадалки, раз она не сумела этого предвидеть.

– Но я думала, у вас с Джеем все тип-топ! По крайней мере он так сказал, когда я выпросила у него машину!

Я тщетно пытаюсь проглотить застрявший в горле теннисный мяч.

– Ну и что дальше? – спрашивает Поппи, отрывая блестки с сари и разбрасывая их по кухне. – Мелкий будет жить с вами, или придется забирать его на выходные?

Ей-богу, Поппи не перестает меня удивлять. Она как будто руководствуется какими-то совершенно иными моральными принципами, которые позволяют ей делать что вздумается и когда вздумается. И по-моему, Поппи неплохо живется. Любящие бойфренды, всепрощающие терпимые друзья и шикарный «ягуар».

– Джей, разумеется, останется с Рокси. А что еще ему остается?

– Остаться с тобой и посылать чек каждый месяц.

Для Поппи все действительно так просто.

– Он нужен Рокси, – тупо отвечаю я, споласкивая кружки кипятком и подозрительно нюхая молоко.

– Фигня! – фыркает Поппи, осыпая меня крошками печенья. – Ее папаша – миллионер. Она просто хочет сделать так, чтобы Джей не достался никому.

– Дело не в этом… – Я решаю все-таки рискнуть и выпить молока. Что такое пищевое отравление по сравнению с разбитым сердцем, в конце концов? – Джей поступит так, как велит совесть. И мы прекрасно знаем, что он ни за что не бросит Рокси одну с ребенком.

– По-моему, вы оба чокнутые, – заявляет Поппи. – Лично я думаю: надо хватать что подворачивается.

– Как ты ухватила Марка? – намекаю я.

Она упирается руками в бедра, так что бренчат браслеты.

– Если ты намекаешь, что я отбила Марка у Аннабель, то ты ошибаешься. Он первый начал.

– Не сомневаюсь! Ему плохо, и он несчастен.

– Значит, не такой уж у них идеальный брак, не так ли? – парирует Поппи. – Аннабель поставила ультиматум: либо она, либо машины. И знаешь что? Марк выбрал машины. Если я вовремя оказалась поблизости, чтобы немного его утешить, – почему бы нет? Неужели люди обязаны страдать только потому, что молчать в тряпочку – безопаснее? По-смотри на себя. Вы с Джеем безумно любите друг друга, и это очевидно, и все вокруг в курсе уже не первый год, кроме вас двоих… и теперь ты собираешься от него отказаться, потому что какая-то долговязая телка решила никого не подпускать к своей игрушке?

Сердце страшно ноет. В словах Поппи есть несомненный смысл, но жизнь далеко не так проста. Это уйма ответственности, и кое-кому приходится не только развлекаться, но и принимать последствия. Что случится, если Джей бросит Рокси? Ответ очевиден: он перестанет быть мужчиной, которого я уважаю и с которым хочу жить.

Я вздыхаю. Из-под стола доносится не менее скорбный вздох – и какой-то отвратительный запах. Я смотрю на Поппи.

– Это не я! – протестует она.

Серендипити! Она не ела уже сутки – а я пообещала Сэм позаботиться о собаке, как только доберусь домой. Мне становится очень стыдно. Серендипити живет ради кормежки, точь-в-точь как я живу ради шоколада.

Разумеется, борзая лежит под столом, повесив уши, грустно положив голову на лапы и безнадежно глядя в никуда. Воплощение собачьего отчаяния.

– Чем они ее кормят? – гнусаво спрашивает Поппи, зажимая нос.

– Вегетарианским собачьим кормом. Восстановленные бобы и все такое.

– Неудивительно, что она так воняет. Разве собаки – не плотоядные?

– Да. – Я поглаживаю костлявую голову Серендипити. – Как ты думаешь, почему у нее постоянно несчастный вид?

Поппи открывает холодильник и вытаскивает здоровенный кусок стейка, который Джей принес из «Маркс и Спенсер».

– Попробуй для разнообразия, ах ты бедная голодная собачка.

Она кладет мясо под стол и придвигает прямо к носу Серендипити, но собака даже не удосуживается его лизнуть или хотя бы понюхать. Она снова шумно вздыхает и закрывает глаза.