Сомнения любви

— Я люблю тебя, — выдохнул он. — Ты моя. Навсегда.

— И я люблю тебя, — прошептала она. Глаза ее наполнились слезами. Он перекатился на бок и привлек ее к себе, обнимая ее, защищая от бури, которая потрясала Лондон.

Даже небо плакало над ними, потому что они любили друг друга, но для счастья этого было мало.

Мария тихо лежала в его объятиях, довольствуясь тем, что происходило с ней здесь и сейчас, и он задремал, и лицо его расслабилось, что редко бывало с ним с того самого дня, когда друзья нашли его в Хартли. Она пыталась вспомнить, каким она увидела его в самом начале. Что бросилось ей в глаза тогда? Его синяки и ссадины и то, что он не англичанин.

Она помнила тот момент, когда ей вдруг пришла мысль, что под синяками может оказаться интересный мужчина. Она сильно его недооценивала. Адам Даршам Лоуфорд был не просто интересным мужчиной, он был необыкновенным красавцем, чьи выразительные черты, результат слияния европейской и индийской крови, делали его лицо интригующе необычным. И тело у него было красивое — худощавое, изящное и мускулистое. Хотя, наверное, он бы смутился, если бы она ему об этом сказала.

Ей нравился смуглый оттенок его кожи, более привлекательный, чем ее английская бледность. Она ласково провела рукой по его груди, по ногам, думая о том, как трудно поверить в то, что больше у них никогда этого не будет. Ей не хотелось в это верить. Она провела ладонью по его щеке, почувствовав, как она колется. Он с улыбкой открыл глаза.

— Ты замерзла?

— Немного, — призналась она. Ночь была прохладной, а они лежали нагими поверх покрывала. Она решила согреться, теснее прижавшись к нему. Она не поверила бы, если бы ей сказали, как естественно она будет ощущать себя, лежа рядом с ним обнаженной. Скромность испарилась без следа, и часа не прошло. Познает ли она с кем-нибудь еще такую вот близость?

— Ты смотришь грустно. — Он провел рукой по ее волосам, убирая их со лба за спину. — Ты жалеешь о том, что пришла сюда?

— Нет. — Она попыталась улыбнуться. — Я жалею лишь о том, что эта ночь закончится. Жаль, что мы не можем остановить время.

В изножье кровати лежало свернутое легкое одеяло. Адам потянулся за ним и укрыл им Марию.

— Но по крайней мере можно создать себе комфортные условия.

— Спасибо, — сказала она. — Хотя ты лучше, чем одеяло.

Он усмехнулся и скользнул поближе к ней.

— Мы ведь не хотим проспать остаток ночи?

— Я бы предпочла создать еще воспоминания.

Он перевернулся на спину и увлек ее за собой. Глаза его смеялись.

— Я уверен, что ты сама догадаешься, как мной овладеть. И она догадалась и нашла удовольствие в разнообразии.

Оба они были влажными от пота, когда она упала ему на грудь после путешествия в безумие и обратно.

— Я не знала, что страсть может быть такой, — задыхаясь, проговорила она. — Ты только любовью умеешь так хорошо заниматься или ты еще много чего умеешь?

Он гладил ее бедра.

— Я тоже не знал этого способа раньше. Это исходит от нас обоих. И если это был вопрос с намеком, то опыта у меня не так много, как ты могла бы подумать. — Он усмехнулся. — Мне хотелось этого так же, как любому молодому мужчине, но для меня всегда было трудно открыться перед другим человеком… перед женщиной, пока я не встретил тебя.

Она скрестила руки у него на груди и положила на них подбородок.

— Я думаю, мне очень повезло, что я нашла тебя, когда ты не знал, кто ты. Мне повезло встретить человека, каким ты должен быть от природы.

— Теперь я стараюсь чаще бывать тем человеком. — Он переложил ее так, чтобы она лежала на боку, спиной к его груди. Рука его покоилась у нее на талии. Их тела идеально повторяли контуры друг друга.

Она пыталась не заснуть, чтобы не упустить ни одного бесценного момента. Ровное дыхание Адама сообщило ей, что он уснул. Время утекало…

Фитиль в лампе уже почти догорел, когда они проснулись вновь. Молча они поцеловались. На этот раз желание не было похоже на сполох пламени, взрывающийся снопами искр. Жар желания был ровным — он не испепелял, Но дарил тепло. И это медленное горение крови подпитывалось сознанием того, что этот раз может оказаться действительно последним, поскольку небо уже светлело — вот-вот забрезжит рассвет. Когда Адам вошел в нее, Мария вздохнула, ощущая, как кругами от центра расходится наслаждение. Они оба набирались опыта, познавая друг друга.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Никогда в этом не сомневайся.

— Я никогда тебя не забуду. — Она открыла глаза. Ей хотелось увидеть его дорогое лицо, но неожиданно увидела темный силуэт мужчины, склонившегося над Адамом с ножом в руке.

— Адам! — Она изо всех сил ударила убийцу правой ногой, угодив ему в мошонку.

— Сука! — Мужчина упал на спину, выронив нож. На руке его мелькнул вытатуированный череп. — За это ты тоже умрешь!