Сомневайтесь!

«Этот человек не служит в нашем ведомстве и на другое не «стучит». Его никто не вербовал, иначе ты бы не держал в руках эту папку. Мы своих не сдаём даже близким друзьям. Он написал всё это, сгорая от зависти к тебе, Лёва. Посмотри сколько говна он вытащил наружу и вылил на твою голову. А сколько этой комсомольской пафосной фуфлятины понацарапал, чтобы прикрыть свои истинные намерения. Всё, что ему надо – это чтобы тебя «упаковали», а твоя фирма перешла к нему. Он же у тебя исполнительным директором числится, и доверенность у него от тебя генеральная имеется, – Валерий Павлович по мере изложения своей мысли сам начал краснеть от возмущения на друга – доносчика. Не любил он стукачей. Даже идейных! – Но ты-то, ты! Как ты так лоханулся? Не понимаю, Лёва, честное слово не понимаю, – Валерий Павлович понизил голос и зафиксировал себя в кресле в немного изменённом положении. – Ты в серьёзные игры играешь, Лёва, и за исполнение главной роли в этих играх неплохо получаешь в твёрдой валюте. Ты не можешь так ошибаться, запомни это, или тебя съедят. Ты сгоряча, смотри, глупостей не наделай! Гони эту падаль подальше, и ещё… Лёва. Я нарушаю все инструкции, но ты мой друг и я не могу тебя не предупредить. Ты под колпаком. Не у наших. У другого ведомства. В этот раз они мне скинули эти бумаги и я успел включиться вовремя, но, боюсь, в следующий раз так просто ты не отделаешься. Будь осторожен. Пожалуйста…, – и ещё немного подумав, добавил: – У нас на тебя есть виды».

Вернувшись в Питер, Лёва, как и договаривались, позвонил Владиславу. Они встретились в «Фортеции» и после короткого обмена информацией, точнее, перехода информации от одного носителя к другому, договорились на завтра встретиться опять. В офисе у Лёвы. Ровно в девять утра Лев Наумович подъехал к офису, выключил двигатель новенькой Ауди и попытался настроиться на разговор со своим бывшим другом и без десяти минут бывшим исполнительным директором. Ещё через пять минут подъехал Владислав на своём пятисотом Мерсе и вдвоём они поднялись по ступенькам ко входу в офис фирмы «Провекта». Появления Льва Наумовича в офисе произвело эффект!.. Мало кто из сотрудников рассчитывал на то, что хозяин появится раньше, чем лет так через десять-двенадцать. Евгений Валентинович сказал, что это в лучшем случае! Лев Наумович остановился посередине рабочего зала, громко со всеми поздоровался и проследовал в свой кабинет. За его письменным столом сидел Смирный. Первым его движением была попытка набрать по телефону номер ноль два.

«Милиция! – срывающимся от ужаса голосом завопил в трубку Смирный, – здесь преступник… Как какой? Настоящий! Да-да, сбежал… Адрес?.. Какой у нас адрес?», – Смирный вопросительно взглянул на Лёву и только потом сообразил, насколько идиотский вопрос сейчас задал человеку, который как Каменный гость стоял с неподвижным лицом убийцы и смотрел на него немигающим ледяным взглядом. Без стука открылась дверь и убийц стало двое. Только во взгляде второго смерть читалась гораздо отчётливее. Страх сжал горло и… Евгений Валентинович потерял сознание. Когда он пришёл в себя, то сначала не понял, где находится и что с ним происходит. Руки были связаны. По целому ряду признаков он догадался, что находится внутри движущегося фургона. В полумраке он рассмотрел попутчиков. Они так же как и сам Женя были связаны. Через час или около того фургон остановился. Задняя дверь распахнулась. Солнечный свет ударил в глаза. В проёме двери появился крупный мужчина. Оглядев публику, он сказал с небольшим акцентом:

«Последняя остановка. Кому надо в туалет, давайте выходите. Больше остановок не будет. Следующая остановка город-герой Грозный! – человек явно выраженной кавказской внешности громко рассмеялся. – Пока не доедем до места гадить будете прямо здесь в фургоне. Приедем на место – отмоете! Свиньи…».

Через несколько минут фургон продолжил движение по направлению к тем местам, где Женька вместе с Лёвой вместе покоряли свои первые вершины: Казбек, Дыхтау, Эльбрус… Как давно это было. Сейчас Женька, подавленный и всё ещё не до конца понимающий что происходит, сидел на корточках и рассуждал о своей жизни, внезапно давшей крен:

«Ну что ж, я проиграл. Кто же мог предположить, что у Лёвы такие связи. Хорошо, что не убили! У этого, который Лёвина крыша, взгляд бр-р-р, страшно. Вот кого я точно видеть в своей жизни больше никогда не захочу. Я думаю, Лёва меня не простит, конечно, но и живьём закапывать в землю тоже не станет. Интересно, что они со мной делать будут?.. Если выберусь, никогда больше в бизнес ни ногой. Не моё это и не для меня».

За всё время рассуждений о своей несложившейся в бизнесе жизни по дороге к пункту назначения Женя Смирнов ни разу не вспомнил о том, что хотел упрятать в тюрьму человека, спасшего его от смерти в горах и от нищеты в повседневной жизни. Давшего ему место для жилья и готового разделить с ним радость и удовлетворение от зарабатывания хороших денег. Он не считал себя в чём-то виноватым перед Лёвой.