Сомневайтесь!

Провернув дело с четырьмя миллионами долларов питерской братвы и не услышав от них даже элементарного «спасибо», Лёва задумался. Он задумался над тем, как сделать частью своего бизнеса превращение «левых» наличных в «честно» заработанные. Всё равно колесо уже закрутилось и его не остановишь. Не даст ему В лад соскочить с этой темы. А если и даст, то теперь ему самому хотелось этим заниматься. Как будто бы миллионов, вырученных от реализации леса ему было не достаточно. Помимо леса он неплохо по меркам бизнесмена средней руки зарабатывал, вкладывая деньги в недвижимость и в ценные бумаги. В городе работал салон иномарок, оформленный на дядю Давида. Лёва хотел оформить на маму, но передумал, потому что у мамы фамилия по-прежнему была Бейлина. Она так и не вышла замуж. Ему всего этого было мало. Хотелось ещё и ещё. Ему хотелось взять большой кредит в банке и не отдать. Но в его положении это было бы не солидно. Наверное, даже смешно! Можно было бы застраховать ещё с десяток кораблей и организовать шторм. Чтобы корабли утонули. Открыть банк и тут же его обанкротить. То, что сделал Мавроди со своим МММ, вызывало у Лёвы открытое восхищение. Он подумывал о «строительстве» своей пирамиды. Деньги на раскрутку у него были. У Мавроди таких денег не было, когда Владимир Пермяков в образе всенародного любимца Лёни Голубкова с экранов телевизоров очень доверительно рассказывал людям про свою счастливую жизнь и обещал неплохой заработок: «Мы тут сидим, а денежки идут…». В богатом воображении Лёвы крутились десятки вариантов дополнительного заработка, насыщенных романтикой риска и действительно очень опасных. Вариант с отмыванием чужих денег за хороший процент ему нравился своей относительной простотой и, как Лёве поначалу казалось, безопасностью. Он открыл с десяток фирм по всей Европе и разработал несколько различных схем, при использовании которых следы сначала запутывались, а потом вообще исчезали в лабиринтах этих схем. В этот бизнес он посвятил Владислава, иначе нельзя, и колесо фортуны закрутилось. Наличные поступали к одному из Лёвиных доверенных лиц. Лев использовал наличные в своём лесном хозяйстве. Там они исчезали не оставляя следов. Соответственно, от зарубежных партнёров он получал сумму проплат по договору меньшую как раз на сумму наличных и за вычетом десяти процентов. Десять процентов оставались на одном из Лёвиных счетов в качестве премиальных за суету, а разница как раз и растворялась в лабиринтах. Потом она всплывала на зарубежных счетах его клиентов. Среди его клиентов были люди разные. В большинстве своём они представляли корпус чиновников в диапазоне от начальника жилконторы до депутата. Позже появились министры и их заместители. Доля же криминальных авторитетов была незначительной. Со временем надоевшее Лёве своим однообразием хорошо поставленное лесное хозяйство как бы отошло на второй план. Именно как бы, но не буквально! А вот запутанный, сложный и рискованный бизнес, построенный на нелегальном обогащении российской элиты?.. Да – это было то что надо! Кто были эти люди, чьи деньги в различных упаковках оказывались в руках у Льва Наумовича? Он этого не знал. Он мог только догадываться. Но и этого было достаточно, чтобы стать для них носителем опасной информации.

15

«Носитель опасной информации!». Эту фразу впервые произнёс Владислав, когда они с Лёвой ужинали в «Демьяновой ухе». Там было просто и очень вкусно. Миноги – это что-то! И угорь копчёный… И вариантов встретить знакомых было не много. Хорошее местечко. Владислав предлагал отказаться от второй составляющей их бизнеса, но не сразу, а постепенно:

– Чем больше людей с твоей помощью пополнили свои зарубежные счета, тем темнее тучка над твоей головой, Лёва. Ты для них носитель опасной информации. Рано или поздно кому-то из них захочется от тебя избавиться, чтобы себя обезопасить. Я думаю, тему надо закрывать, – Владислав прикурил свою любимую сигарету Кэмел и посмотрел на Лёву. Он был уверен, что этот любитель острых ситуаций и ощущений не захочет лишать себя этой кормушки. «Он в последнее время стал совсем каким-то безбашенным. Ничего не боится. Как будто бы уверен, что вслед за этой впереди его ждёт ещё одна жизнь». По реакции Лёвы было видно, что Владислав был прав. Он не видел для себя никакой опасности и закрывать «прачечную» не хотел.