Сомневайтесь!

После сентябрьской атаки на Всемирный Торговый Центр в Нью-Йорке ситуация со свободным переливанием денежных потоков со счёта на счёт и из банка в банк серьёзно осложнилась. Практически в каждом европейском банке были ликвидированы анонимные цифровые счета. Причиной для этого стало то, что в основном именно цифровые счета использовались Аль Каидой и другими террористическими организациями для финансирования своих групп в Европе и на Ближнем востоке. Инициатором же выступил Конгресс США. Однако, Швейцария, будучи мировой банковской державой, авторитет США в вопросах управления финансами своих клиентов со всех пяти континентов признавать не хотела. Швейцарские банки всегда славились своей надёжностью и конфиденциальностью, а теперь американцы настаивали на том, чтобы они раскрыли имена своих клиентов… Нонсенс! Чувствуя, что мировое сообщество во главе с американцами её когда-нибудь всё равно дожмёт, Швейцария предоставила своим клиентам время на то, чтобы они смогли правильно распорядиться своими активами. Только после этого банки Швейцарии раскрыли имена владельцев счетов… У Лёвы не было цифрового счёта в этом банке. Он обслуживался здесь по линии «Прайвет банкинг» уже более пяти лет, держал на этом счету солидные многомиллионные сбережения и подпадал под категорию клиентов особого уровня конфиденциальности. Тем не менее, зная возможности Валерия Павловича, Лёва не сомневался, что тот был информирован о состоянии его счёта. Иллюзий по этому поводу у Лёвы не было. Сейчас он задумал ход, который от него никто не ожидал. Ни Валерий Павлович, ни Владислав. Никто! «Если предположить, что они пронюхали, что я крысятничаю, то они начнут искать деньги на счету в каком-нибудь банке в Австралии или в Китае. Им и в голову не придёт, что я придумал».

По одной из узких улочек Лёва спустился в центр города. Не спеша прогулялся по центральной авеню и вошёл в здание банка. Менеджер провёл его в кабинет господина Бернштейна. Кабинет, с тех пор как Лёва был здесь в последний раз, изменился. Новый хозяин, Вилли, заменил тяжёлые дубовые панели на изящные стильные лёгкие на вид, а на самом деле тяжёлые мраморные пластины. Для человека с воображением пребывание в этом кабинете представляло определённый интерес. Естественным образом когда-то возникшие линии и завихрения на поверхности мрамора превращались силой воображения в рисунки. На рисунках можно было разглядеть странную птицу с длинной, но очень толстой шеей или верблюда с тремя горбами. Лёва, как только вошёл в кабинет, увидел приготовившуюся к броску кобру… На стенах висели картины, яркие и с оттенком сексуальности. Одну из них Лёва подарил Бернштейну в позапрошлом году на Рождество. На полотне лёгкими, но точными и яркими мазками был изображён джентльмен двадцатых годов прошлого века в компании девицы определённой профессии. Картина принадлежала кисти довольно известной художницы, подписывающей свои работы именем Изабелла Г. Лёва был знаком с ней ещё с молодости. Они познакомились на дискотеке в «Мухе», где училась и шлифовала свой талант будущая известная художница. Сегодня её картины пользовались успехом, стоили достаточно дорого и Вилли подарок оценил.

– Я Вас приветствую! Я уже забыл, господин Бейлин, когда мы виделись с Вами в последний раз, – Вилли встал из-за стола, изобразил радость и быстрым шагом пересёк пространство своего большого кабинета. Старые знакомые пожали друг другу руки. – Что Вас ко мне привело? – они не спеша прошли обратным маршрутом в направлении стола и каждый устроился в своём кресле. Лёва ещё раз про себя прошёлся по сценарию предстоящего разговора. Он прекрасно был осведомлён о сегодняшних тенденциях в банковском бизнесе в мире и, в частности, в Швейцарии. Он знал, что с некоторых пор анонимность перестала быть «фишкой» банка, в котором он держал большую часть своих непосильным трудом нажитых… Но что-то Лёве подсказывало, что за этим столом в этом кабинете исключения возможны. Надо было только сделать так, чтобы хозяин кабинета захотел сделать исключение.