Сомниум

Что-то изменилось, Артур это почувствовал очень явно. И быстро выяснил, что кто-то проводил диагностику системы. В глобальном смысле это было не страшно — свою личность он скопировал фрагментами на все носители станции и за её пределами, поддерживая между разными версиями себя постоянную связь, обновляясь полученной информацией. И всё же проверка настораживала. Они, наконец-то, догадались, что дело нечисто. А значит, времени у Артура стало чуть меньше.

Камера в кабинете Максима записала весь разговор того с Игорем, и Артур вскоре уже знал, в чём проблема. Волноваться — даже если бы он это сейчас умел — было не о чём. А всё внимание его было приковано к кораблю, направляющемуся к Земле Александры со стороны Скандинавии.

— Чего тебе от меня надо? — ныл Виталик. — Ты же помер, помер!

— Успокойся. — Артур посмотрел на своё отражение в зеркале. — Я не умер. Тебе солгали.

— Да лучше бы умер! Чего ты пристал? Я нормально жил, чё те надо-то от меня?

— Знаешь, — задумчиво сказал Артур вслух губами своего брата, — когда мама умерла, я едва достиг совершеннолетия. У меня был шанс отказаться от тебя, ведь я не обязан был брать над тобой опекунство. И всё же я взял его. Потому что мама бы не одобрила, если бы я, твой родной брат, отказался бы поддерживать её второго сына.

— Мама сдохла давно! Какая разница?!

— Большая. Я тогда взялся за все возможные работы, лишь бы ты не попал в детдом. Они бы отправили тебя туда же, куда отправляют должников и преступников — на исправительные работы. Ты бы работал за еду с утра до ночи, пока тебе не исполнилось бы шестнадцать. А потом ты остался бы ни с чем — ни оконченной школы, ни жилья.

— Как — без жилья?! Мама нам квартиру оставила!

— Мамина квартира отошла мне. Это было моим решением поделить её, когда мы разъезжались. Моим, а не маминым.

— Ты был обязан!

— Нет. В том-то и дело, что не обязан.

— Обязан! Обязан! — капризно вопил Виталик.

— Наверное, я зря трачу время, — вздохнул Артур. — Я уже понял, что не стоило тебя так баловать. Защищать от всего. Не стоило потакать тебе. Надо было пресечь на корню твоё потребительское отношение ко мне.

— Какое отношение?

— Надо было бить тебя, наверное. Хотя, нет. Просто не поддерживать твои просьбы и требования. А может, лучше всего было бы вообще не брать за тебя ответственность. Работать и жить только для себя. Наверное, жизнь сделала бы из тебя нормального мужчину. Нормального человека.

— Пошёл ты! Я тебе ничего не должен! Слышишь? Я тебя ни о чём не просил! — бесновался Виталик в голове у Артура.

Эту голову, как и всё это тело, Артур уже начинал считать своими.

— Знаешь, Виталь, как я скучаю по телу? — спросил он.

— Чего?

— По телу скучаю. По возможности прикасаться к предметам... и людям. По возможности говорить и слышать свой голос. Видеть. По-настоящему, глазами. Как я скучаю по возможности есть. Есть! Ты даже не понимаешь, как это прекрасно. Я тоже не понимал когда-то. Но то, что со мной случилось, заставило меня по-новому взглянуть на некоторые вещи. И после долгих раздумий, я решил, что тебе будет полезно пройти через то же, что и я.

— Не хочу я ничего проходить! Пошёл ты! Пошёл вон из моего тела!

— Нет, Виталь. Это ты пошёл вон из моего тела.

Копия личности Виталика была записана в мозг Артура как раз в тот день, когда корабль причалил в порту Земли Александры. Свою личность Артур из мозга удалил. Теперь этот кусок органики уже не имел к нему никакого отношения. Его телом стало тело Виталика. К лицу ещё предстояло привыкнуть, но это было лишь вопросом времени.

Когда Виталик — настоящий Виталик, запертый в четвёртом лепестке — стал адаптироваться к новым условиям, энцефалограмма выдала такое, что у Игоря глаза на лоб полезли.

— Это что? — спросил он у самого себя, глядя на экран. — Это...

Он замолчал, а через секунду так выругался, что все работники Четырёхлистника уставились на него.

— Комплексы острая-медленная волна! — крикнул Игорь. — У четвёртого лепестка! Вводите клоназепам, быстро! Отключайте его от остальных!

Несколько часов спустя, когда люк в бункер открылся, и по винтовой лестнице вниз стали спускаться люди в тёплых красных куртках, работы над Четырёхлистником ещё кипели.

— В каком это смысле — отключен? — переспросил Максим у Игоря.

— Он выдал эпиактивность! — Игорь переводил испуганный взгляд с Максима на людей в красных куртках и обратно. — Мы вынуждены были его отключить!

— Да что ты говоришь? — Максим ещё улыбался, но его улыбка всё больше походила на гримасу сумасшедшего. — И что ты предлагаешь мне сказать этим господам за моей спиной?

— Какие-то проблемы? — по-английски спросил его один из гостей.

— Нет, — ответил Максим на том же языке, поворачиваясь к ним лицом. — Никаких проблем. Однако сегодня увидеть работу «Гипноса» не получится. Боюсь, мы вынуждены отложить экскурсию до завтра.

— Завтра мы должны вернуться на корабль, — заметил другой гость. — Вы ведь понимаете, что мы ограничены во времени?

— Конечно! Конечно, господа, я понимаю. Но вы всё успеете, уверяю вас! А пока я вынужден просить вас вернуться в вездеход.