Сон № 9

– Один… – (Бум!) – жалкий… – (Бум!) – пончик. Я открыл дверь, малыш выбежал быстро-быстро прыг-скок… – Суга жмурится от боли. – На футболке Бэтмен и Робин, такой малыш прямнасередину… дд-дороги… – Суга всхлипывает, задыхается от рыданий. – А явесьтакой какдурак, Миякэ. Не бросился спасать, нет, нет-нет-нет – я замерзамерзамер. Оцепенел, Миякэ. Видел. Слышал. Аудивизально. Машина. Тормоза. Маллыш. Бац, бац, бах. Малыш взлетел, прям как пакет с покупками, шмяк-плюх! шарвкегельбане кровьнадороге фломастер… – Суга впивается ногтями в лицо, будто хочет содрать с него кожу, и я хватаю его за руки, сжимаю ему ладони. Суга почти не сопротивляется. – Мать, она… брос…бросилась мимоменя завыла… АааааааАаааааАааааааааааа… Я как побежал бежал бежал не останавливаясь, Миякэ, бежал… беги Суга беги У-БИЙ-ЦА… Суга-убийца. – Он тяжело сглатывает ком горя в горле. – Зря ты не отравил ананас… потому и кожа у меня как сырная терка. Я проклят. Перехожудорогу вижу малыша. Сновавижу малыша, вижувижу малыша. Проклят. Проклят. – Его глаза закрываются.

Понятно.

Беру ключ и волоком тащу Сугу вверх по лестнице:

– Вот туалет. Обоссышь мне футон[171], спалю все твои компьютеры огнеметом, понял? Суга? Ты меня слышишь?

Суга кивает и бормочет что-то нечленораздельное.

– Я буду внизу.

Внизу у кассы девушка в футболке, разрисованной коровами, держит стопку видеокассет – все фильмы с Брэдом Питтом, какие есть в салоне. Она смотрит на часы и тяжело вздыхает.

– Извините, что заставил вас ждать, – говорю я.

Она игнорирует мои слова. Слышу, как блюет Суга.

Он блюет раз – девушка с коровами недоумевает. Он блюет другой – девушка с коровами нарушает обет безразличия и вопросительно смотрит на меня. Он блюет третий – девушка с коровами спрашивает:

– Вы ничего не слышите?

Я смотрю на нее, как на буйнопомешанную:

– Нет, ничего. А в чем дело?

Она уходит, и я переставляю видеокассеты на стеллаже. Из туалета доносится звук сливного бачка, что успокаивает. Входит стайка посетителей. Я перестаю понимать, кто в «Бегущем по лезвию» человек, а кто – репликант. Интересно, как долго Суга носит на себе свое проклятие? Нельзя забывать, что у других тоже может быть боль в душе. Почти одиннадцать, а ночной прохлады как не было, так и нет. Наверху что-то глухо грохочет – ну, по крайней мере, не придется объяснять Бунтаро, откуда взялся труп. Слышу плеск и на миг мне чудится, что жара сменилась дождем, но потом до меня доходит, что происходит: Суга, верный своему ответу на вопрос трехнедельной давности, по пьяни и в самом деле легко может обоссать свои пальцы. Еще один подарочек к утру. Включаю кондиционер на полную мощность, достаю из-под прилавка дневник деда и словарь иероглифов. Теплые отношения между Субару и Такарой, его младшим братом, резко отличаются от холодности между моим отцом и Такарой, моим дедом. Меня беспокоят «распри», на которые намекнул адмирал Райдзо. Мои тетки на Якусиме без стеснения пользовались мной как боекомплектом в своих бесконечных учтивых перепалках, и меня не покидает чувство, что я вот-вот снова окажусь в самом центре сражений.

10 ноября 1944 г.

Скверная погода не позволяет выходить на мостик. Абэ напоминает, что мы – незаменимая составная часть кайтэн. Из-за сильной болтанки невозможно проводить регулярные инспекционно-профилактические работы. Экипаж «I-333» относится к нам с непонятной сдержанностью. Разумеется, определенная дистанция между нами и членами экипажа вполне естественна, но иногда их поведение граничит с холодностью. Например, из разговоров я узнал, что радист первого класса Хосокава вырос в Нагасаки. Как-то раз, столкнувшись с ним в коридоре после ужина, я обратился к нему на нашем местном диалекте. Он вздрогнул и ответил мне очень официальным тоном. Когда Абэ предложил, чтобы пилоты кайтэн помогали с уборкой помещений, капитан Ёкота коротко ответил, что наше предложение великодушно, но об этом не может быть и речи. Абэ считает, что на нас смотрят как на своего рода богов и излишне благоговеют перед нами. Гото сказал, что три с половиной года постоянных погружений и глубоководных обстрелов подорвут душевное здоровье любого. Кусакабэ предположил, что они считают сумасшедшими нас. Это разозлило Абэ. Кусакабэ спокойно объяснил, что подводники постоянно играют в прятки со смертью, а мы намеренно стремимся к ней. Абэ вспомнил о своем чине и приказал Кусакабэ – и Гото – никогда больше не высказывать вслух ничего подобного, потому что такие заявления оскорбляют преданность и патриотизм тех, у кого мы в гостях. Я промолчал, чтобы не нарушать гармонию, но про себя согласился с Гото. Даже у самых молодых подводников глаза стариков.

11 ноября 1944 г.