Сон №9

Собирается гроза, но дождя еще нет. Капитан Ёкота не стесняется в выражениях, критикуя наше правительство, но это еще мягко сказано. Если бы гражданское лицо позволило себе столь неуважительные высказывания, его наверняка арестовала бы секретная служба. Сегодня за ужином капитан открыл бутылку рома. Я слышал об этом напитке только из сказок про пиратов, которые мне читали в детстве. Он определенно развязывает язык. Абэ пил меньше всех, он всегда мало пьет, а капитан Ёкота опрокидывал стакан себе в рот, словно холодный чай в жару. Сначала капитан Ёкота набросился на Адмиралтейство за то, что поражение у острова Мидуэй скрыли и наложили табу на эту тему, вместо того чтобы извлечь из него урок. «Единственная стратегия, которую признает наше флотское командование,– если верить капитану Ёкоте,– это навязать противнику «решительные военные действия», как в сражении при Цусиме с русскими. Но в этой войне такого не будет. Американцы не настолько глупы». Премьер-министра Тодзё он назвал «армейским болваном первой величины», потому что тот приказал оккупировать необитаемые острова Аляски: «Зачем? Чтобы освобождать чаек от англосаксонской тирании?» Принц Хигасикуни «так глуп, что не догадался бы вылить мочу из своего сапога, если бы распоряжения были написаны на каблуке». Гото рассмеялся, Кусакабэ улыбнулся, а Абэ слегка покраснел. Я не знал, как реагировать. Капитан Ёкота убежден, что нефтяные месторождения Вест-Индии до сих пор были бы территорией Японии, если бы военные действовали сообща, а не грызлись друг с другом, и всерьез развивали бы радарные технологии. Сейчас мы должны обращаться за помощью к немцам и просить радарные установки у них. Он обвиняет императорскую армию в том, что она, не сообщая Верховному командованию, использует подводные лодки как «тачки» для переброски войск, оказавшихся в безвыходном положении на Рабауле и других островах, захваченных американцами. Больше всего меня беспокоит твердое убеждение капитана в том, что наши секретные коды давно расшифрованы. Абэ поторопился, возможно слишком, заметить, что эти коды были разработаны криптологом из Токийского императорского университета и что они недоступны пониманию западного разума. Капитан Ёкота возразил, что ни один криптолог из Токийского императорского университета не нарывался в открытом море на засаду эсминцев, которым были точно известны координаты его судна.

***

– Но что, если…– распутываю петли телефонного шнура.– Если ты права и смысл жизни – это просто то, к чему «стремится» сознание, то почему у разных людей разный смысл жизни? Почему у некоторых его нет совсем? Или они забыли о смысле?

– Опыт, влияние окружения, болезни, разводы. Что это за шум?

– Суга храпит.

– Разве кошки могут так громко храпеть?

– Суга – это человек. В каком-то смысле.

– О! И Суга это «он» или «она»?

Я тщетно пытаюсь уловить в ее голосе нотки ревности.

– «Он». Друг перебрал и свалился, не дойдя до дома. Я разрешил ему лечь на полу, но он занял мой футон. Ты что-то сказала?

– Уже не помню… Вспомнила. Хочешь, я скажу тебе что-то личное, о себе?

Я выпрямляюсь.

– Конечно, хочу.

– У меня диабет первого типа. Каждый вечер последние тринадцать лет я колю себе в руку инсулин. Соблюдаю специальную диету. Если этого не делать, резко снизится сахар в крови. От острой гипогликемии я могу умереть. Смысл моей жизни в том, чтобы держать равновесие между смертью и сахаром. У людей, в чьи гены не встроена бомба с часовым механизмом, вряд ли будет такой же смысл жизни. Может быть, самое главное отличие между людьми вот в чем: как они понимают, зачем живут.

Суга стонет во сне. Мерцает огонек моей сигареты.

– Мм-м.

– Что с тобой сегодня, Миякэ?

Гашу сигарету в пепельнице из пивной банки.

– Для меня смыслом жизни всегда была встреча с отцом. А сейчас я почти… что я буду делать после того, как встречусь с ним?

– Зачем сейчас об этом беспокоиться?

– Не знаю. Я беспокоюсь о многих вещах и не могу перестать.

– Эйдзи Миякэ, я хочу переспать с тобой прямо сейчас.

Я давлюсь дымом.

– Что?!

– Я пошутила. Хотела доказать, что ты можешь перестать беспокоиться, если захочешь. Вот Дебюсси никогда не задумывался о смысле жизни.

– Дебюсси? Он из какой группы?

– Клод Дебюсси. Скажи, что ты шутишь.

– Клод Дебюсси… Он играл на ударных у Джими Хендрикса, верно?

– Не богохульствуй, даже в шутку, или орлы выклюют тебе печень. Я играю его пьесу на завтрашнем прослушивании. Хочешь послушать?

– Конечно.

Это впервые.

В трубке раздается стук и шорох.

– Ложись и смотри на звезды.

– Ночью над Кита-Сэндзю горит только неон.

– Тогда я сыграю тебе «Et la lune descend surle temple qui fut»

– Пощады.

– «И луна освещает разрушенный храм».

– Ты говоришь по-французски так же хорошо, как делаешь все остальное?

– Я хочу сбежать во Францию с тех пор, как мне исполнилось шесть лет, вспомни.

– Франция. Какой изысканный смысл жизни.

– Шш-ш-ш, или ты не услышишь звезд.

***