Сон дядюшки Фрейда

– Я убийца, а то, что люди спаслись, значения не имеет. Трудный путь мне пришлось пройти, чтобы стать другим человеком. Борис Валентинович может показаться жестоким, и сначала я его ненавидела, но спустя время поняла: профессор из гадины сделал меня хорошим человеком. Не окажись я здесь, могла бы еще на чью-то жизнь покуситься. Перешла черту? Украла, убила? Потом спокойно повторишь этот опыт, подумаешь: один раз с рук сошло и во второй получится. Я на краю бездны балансировала, а Эпохов меня от обрыва оттащил.

– А почему ты здесь осталась? Могла же уехать, – удивилась я.

Лика поправила стянутые в хвост волосы.

– Увидев, что я переродилась, шеф меня в кабинет вызвал и сказал:

– Если хочешь, уезжай в любой момент, но знай: твоя семья давно перебралась за границу. Я родне сообщил: «Ваша дочь теперь достойный человек, от прежней дряни и следа не осталось». Твой отец ответил: «Не понимаю, о ком вы говорите, у нас с женой один сын». Ну и я поняла, что ни папе, ни маме, ни брату не нужна. Спасибо, Борис Валентинович у себя оставил, в Казалини не отправил, разрешил здесь жить, я не простая горничная, экономка, мне Павел, Федор, Полина, Зинаида, Ксения и все остальные подчиняются.

Я отметила новое имя «Зинаида» и протянула:

– Красивые у вас туфли, черные с серебряными пряжками, похожие Феррачало часто делает. Люблю его обувь.

Анжелика вытянула правую ногу.

– Ну это не его модель. Мы здесь носим форму, такие лодочки у всех женщин, платья одинаковые.

– Хорошо, что фурнитура под серебро, – одобрила я, – на мой взгляд, золотая вульгарна. А мне такие дадут? В комнате я нашла ужасные тряпки и деревянные башмаки. А что такое Казалини?

Лика встала.

– Тебе пора. Ступай без задержки. Не о шмотках тебе думать надо. Ты обо всем узнаешь. Сама разберешься. Все поймешь.

Глава 11

Дойдя до пересечения аллей, я повернула направо, резво побежала вперед, но ничего похожего на ферму впереди не оказалось. Через некоторое время дорожка, вымощенная плиткой, сузилась до тропинки без покрытия и запетляла между деревьями. Я продолжала бежать и в конце концов очутилась около развалин дома, сложенного из серых камней. От здания осталась одна стена, на вид древнее египетских пирамид, в ней было узкое окошко, больше смахивающее на бойницу. Похоже, уничтоженное временем здание возвели в те времена, когда люди еще не научились делать стекло или оно было слишком дорогим, чтобы вставлять его в окна. И зеркала раньше считались роскошью. В Версале, находящемся под Парижем, есть знаменитая галерея, где все стены покрыты зеркалами. Современные туристы, очутившись там, выражают бурный восторг: очень красиво, много картин, прекрасные люстры, чудесный вид на роскошный парк. Но зеркалами мало кто восхищается. Сейчас посеребренное стекло никого не поражает, а сплошь покрытые им стены считаются уместными лишь в балетных классах и фитнес-залах. Но во времена Людовика Четырнадцатого дело обстояло иначе. Мируары[4] стоили безумных денег, даже богатые люди не могли позволить себе больше одного в доме, и висело оно не в спальне, не в гардеробной хозяйки, а на стене гостиной, дабы посторонние видели благосостояние хозяев. Зеркальная галерея Версаля просто убивала верноподданных Короля-Солнца своей роскошью.

Я ущипнула себя за запястье. Эй, дорогая, любишь гулять по прекрасному парку Версальского дворца? Тогда немедленно перестань о нем думать, в противном случае рискуешь никогда не увидеть творение гениального садовника Ленотра. Сейчас тебе нужно попасть на ферму, только ты, похоже, забрела не туда.

Я огляделась по сторонам, заметила чуть поодаль от развалин каменный столб с какой-то надписью, подошла к нему и прочитала: «Kasalini Memento mori». Я вздрогнула, повернула голову и увидела холмики, поросшие сорной травой, чуть дальше громоздилась прямоугольная куча желто-коричневой земли, на ней пока ничего не выросло. Мне вмиг стало холодно. Первокурсница Даша Васильева старательно учила латынь, но мертвый язык давался мне с большим трудом. Зачет я ходила сдавать несколько раз, а на экзамене чудом получила тройку. Едва выйдя из аудитории с зачеткой в руке, я мгновенно вытряхнула из головы обрывки знаний по латыни, но кое-какие крылатые выражения засели в памяти. «Memento mori» в переводе означает: «помни о смерти», эти слова украшают ворота многих кладбищ Европы.