Сон дядюшки Фрейда

– Босс велел вам подчиняться комиссару, – вздернул подбородок Деревянко, – если мне не повинуешься, оказываешь неуважение шефу. Правда, Дарья? Это логично?

Я решила по мере возможности держать нейтралитет.

– У меня беда с логическим мышлением, в институте не умела ни решать, ни ставить задачи.

– Это просто, – вмешалась Алиса, – сейчас объясню. Привожу пример категорического силлогизма.

У меня отвисла челюсть. Категорического силлогизма? Чудо пластической хирургии понимает значение этих слов?

– Все люди смертны, – продолжала Алиса. – Сократ человек, следовательно, он смертен. Видите, ничего сложного. Даша, попробуйте составить силлогизм.

– Ммм, – протянула я, обескураженная предложением чудовищной красавицы, – ну… ничего в голову не приходит.

– Можно я? – подняла руку Маргарита. – Борис Валентинович, разрешите?

– Слушаю, – кивнул Эпохов.

Рита встала.

– Все помидоры красные, у нашего лучшего на свете хозяина красный свитер, следовательно, он помидор.

– Сядь, два, – объявил Леонид.

– Кто помидор? – поинтересовалась Алиса. – Эпохов или пуловер?

Маргарита смутилась.

– Не получилось?

– Непременно научишься, – подбодрила ее Алиса, – когда я принимаю экзамен у студентов первого курса, кое-кто, как ты, высказывается.

– Ты профессор? – поразился Владимир.

– Пока доцент, – расплылась в улыбке Алиса, – преподаю в вузе.

– А с виду дура, – брякнул Якунин.

– Леонид, ты ешь только икру! – напомнил Борис Валентинович.

Деревянко, тянувшийся к запеканке, замер с занесенной рукой.

– Больше ее не хочу!

Эпохов постучал ножом по тарелке.

– Внимание. За беседой и ужином члены группы успели забыть, почему здесь оказались. Напомню: ради исправления, воспитания души. Леониду нужно научиться отвечать за свои слова. Он объявил за завтраком: «Мечтаю о черной икре». Отныне господину Деревянко предоставлена такая возможность. Все! Ему следует питаться исключительно этим деликатесом, более ничем.

– Но… у меня печень заболит, – занервничал Леонид, – желудок взбунтуется. И вообще, икра мне уже надоела. Хочется хлеба с маслом, картошечки…

– Комиссар должен держать слово, – повторил Эпохов.

– И как долго мне ее жрать? – насупился Деревянко.

– Пока комиссарствуешь, – иезуитски улыбнулся Борис. – Хочешь макарон с сыром?

– Да, – обрадовался Леонид.

– Тогда сложи с себя полномочия руководителя, – усмехнулся Эпохов, – стань обычным членом группы и питайся как все.

– Меня опять переселят в маленький номер? – уточнил Леня.

Борис Валентинович отправил в рот ложку запеканки.

– Ммм, терпимо. Нет, расстригу переведут в спальню Васильевой, она в мансарде, туалет в коридоре. Апартаменты повышенной комфортности отдадут новому комиссару.

– Не хочу переезжать в нору! – заорал Леня.

– В чем проблема? Лопай шесть раз в день черную икру и жируй в роскошных условиях, – отрезал Борис Валентинович, – решай. Пять секунд на размышление.

– А кто вместо меня комиссаром станет? – поинтересовался Леня.

Хозяин показал на Владимира.

– Он.

– Я готов! – закричал Якунин. – И в отличие от этого дурня буду осторожен в выражении желаний.

– Правильно, – кивнул Эпохов, – некоторые люди со временем понимают: самая большая их удача – это то, что заветная мечта не исполнилась. Хотел парень стать военным, а его в училище не приняли. То-то хлопец горевал, плакал, пытался правдой-неправдой в лейтенанты попасть – и Облом Обломыч. Потом смирился, начал яблоками торговать, от тоски на рынок устроился, и поперла ему удача. Через десять лет сидит неудавшийся вояка в своем собственном роскошном доме, и тут ему мысль по башке коромыслом бьет: вот же повезло, в училище не приняли, носи я погоны, сейчас бы кантовался в российской глубинке, водку пил, копейки от аванса до получки считал, не видать бы мне ни Ниццы, ни жены-красавицы, ни личного самолета, спасибо, боженька, что мечту мою исполнил.

– Как вы правильно мыслите, – восхитилась Рита. – Можно блокнот и ручку попросить? Хочу за вами умные речи записывать.

– А фигу ему, – воскликнул Леня, хватая ложку, – не бывать дураку комиссаром.

– Что это? – взвизгнула Алиса.

Я повернулась к ней и увидела, что она держит вилку, с которой свисает ошейник Роджера.

Глава 20

– В запеканке лежало, – продолжала Алиса. – Откуда-а-а? Не па-а-анимаю!

Я, в отличие от нее, сообразила, каким образом аксессуар мини-пига оказался в ужине. Когда горе-повариха поставила сковородку на пол и на секунду отвлеклась, чтобы открыть духовку, мини-пиг начал быстро хлебать смесь из яиц, сосисок и овощей, именно в этот момент ошейник расстегнулся и утонул в месиве.

– Стра-а-анно, – тянула Алиса, – зага-а-адочно.

Я сдернула с вилки ошейник, запихнула его себе в рот и затараторила:

– Вам попалась кора ели.

Рита оперлась локтями о стол.

– Зачем ее в киш положили?

– Для придания блюду особого аромата и неповторимого привкуса, – нашлась я, заталкивая языком «деликатес» за щеку. – Извините, что отняла у вас приправу, обожаю ее.

– Ничего, – ответила Алиса, – сомневаюсь, что мне сей изыск пришелся бы по вкусу.

– Где Нинель Павловна? – вдруг спросила Маргарита. – Я только сейчас сообразила, что ее нет за столом.