Сон дядюшки Фрейда

– Я нахожусь в Волчьей пасти недавно и только начала осматриваться. У нас есть сведения о Петре, сыне Эпохова. Где мальчик жил после рождения, неизвестно, в семь лет его отправили в католическую школу, там дети находятся круглосуточно, их даже на каникулы не отпускают. Из интерната Петр вышел в восемнадцать лет, поступил на медицинский факультет Сорбонны, окончил его, четыре года работал в разных больницах. С последнего места его выгнали после смерти пациента, которому он выписал не то лекарство. В процессе расследования выяснилось, что Петр наркоман, он постоянно находится под кайфом. Владелец частной клиники, в которой служил врач, сообразил, что скандал может похоронить его учреждение, и загасил разгорающийся пожар. Петр исчез, более о нем сведений нет. Один мазок изо рта того, кто выдавал себя за Бориса, – и мы узнаем, является ли он родственником Эпохова. Я знаю про аппаратуру, которую имплантируют в зубы агента, но в моих зубах ничего нет. Микрокамера вживлена в верхнюю часть шеи. Можете не пялиться, ничего не увидите. Мне пятьдесят лет, тридцать из них я работаю в структурах, занимающихся поимкой преступников, последнее десятилетие служу в сыскном бюро. К сожалению, госструктуры России по-хамски относятся к тем, кто с младых ногтей честно служит в органах. Зарплаты невелики, работы выше крыши, похвалы я никогда не слышала, а вот ругали меня постоянно. Но теперь есть частные организации, где востребован мой опыт. Пигментных пятен у меня на руках нет, потому что я слежу за своим здоровьем, не ем мясо, сахаросодержащие продукты, занимаюсь спортом. Насчет геля в щеках, коррекции губ и коронок на зубах… Каюсь! Два года назад я улучшила свою внешность. На любой работе баба остается бабой, мне хочется выглядеть свежо, поэтому я посетила пластического хирурга. Ничего радикального не делала, так, чепуху, но осталась довольна результатом. Что касается шеи, то тут мне просто повезло, она у меня от природы такая. Мой рассказ легко проверить в агентстве, сейчас дам его координаты. Дарья!

– Да? – спросила я.

– Это вы догадались, что Гарри на самом деле Эпохов, а тот, кто величал себя хозяином, просто исполняет роль профессора? – поинтересовалась Нинель.

– Верно, – подтвердила я.

– Не хотите прийти для беседы в наше бюро? – заулыбалась Нинель. – Нам нужны такие люди.

– Из меня агент как из котлеты пряник, – вздохнула я, – стрелять не умею, бегаю плохо, драться не люблю.

– Зато вы не теряете силы духа в стрессовой ситуации и умеете думать, а это намного ценнее хорошей физической подготовки, и вовсе не все работают в поле. Есть отдел, в котором собраны люди, планирующие операции, – продолжала Нинель Павловна, – ваш ум…

– Мой ум решил, что вы Валентина, – улыбнулась я. – Скажите, это вы натерли салом провода и приманили крыс, которые сгрызли проводку и лишили дом видеонаблюдения?

– Неплохая идея, да? – обрадовалась Нинель. – Среди разрешенных мне лекарств есть сироп от кашля в небольшой бутылочке, она не вскрыта, лежит в запечатанной коробке. На самом деле это крысиная приманка, она жирная, пахнет салом, грызуны к тому месту, где хоть капля пролита, стаей прибегут. Борису Валентиновичу перед тем, как планировать приезд первой группы, следовало проконсультироваться с профессиональным тюремщиком, тот бы ему подсказал элементарные вещи: человека, прибывшего для отбытия заключения, необходимо тщательно обыскать. Раздеть его догола, отобрать средства связи, острые, режущие, колющие предметы, с помощью которых можно совершить самоубийство, отправить в душ…

Эпохов же просто отнимал носильные вещи и телефоны-компьютеры. Он не думал о соблюдении правил безопасности, хотел подавить человека морально. Нельзя оставлять контингенту привезенные с воли лекарства. Медикаменты отдаются врачу и выдаются больному в количестве, необходимом для разового приема, и глотать таблетки следует в присутствии доктора. Никакие, даже запечатанные сиропы в камеры не попадают, ведь можно запаковать любую емкость так, что она будет выглядеть невскрытой. Но Борис Валентинович мнит себя гением, который знает все и вся, ему не нужны советы. Поэтому я протащила приманку. И еще… шмотки здесь не отнимают при входе в особняк, не ведут подопечного сразу в душ. У меня личные вещи отобрали вечером, а приехала я в Волчью пасть в районе двух часов дня. Просто поразительно, что до сих пор у Эпохова не случилось ни бунта, ни побега.

– А почему вы принимаете «Аукалин»? – поинтересовалась я. – Едва я увидела, как вы глотаете лекарство, в голове сразу щелкнуло: это Валентина.