Сон и явь (СИ)

Мысли как-то сами перескочили с опасений из-за близости зеленого зверя на управление страной. Управление. Ха! Громкое слово, если учесть, что из правящих кругов выжил ничтожный процент. Начало этой чистки положил еще Локи: нельзя было допустить, чтобы кто-то из советников узнал в образе царя погибшего принца. Некоторые были отправлены в отставку, другие же - самые наглые и жадные до казенных денег - внезапно скончались. Причем, Локи совершенно не жалел о содеянном: смысл мучиться угрызением совести, если результат принес лично тебе удовольствие, а обществу - благо.

Но убийство старых членов совета меркло по сравнению с тем, что устроила Хель. Резня. Бойня. Не было верного слова для этого события. Это было уничтожение народа в чистом виде. Геноцид.

Первой жертвой стала армия. Локи не хотел верить, что бравые эйнхерии пали так быстро, но факты говорили сами за себя. Кроме Хеймдалля и десятка воинов, которые в тот ужасный день были в увольнительном, не осталось никого. Каждый, кто брал в руки меч, автоматически подлежал уничтожению. Хель не пожалела даже детей, обучающихся военному искусству около дворца.

После настал черед придворных, которые, судя по всему, ожидали возвращение Одина и Тора. Пока Локи бежал в сокровищницу за короной Суртура, он успел заметить сотни трупов в богатых одеждах. Асгардцы лежали там, где их настигла смерть, и запах разлагающей плоти вместе с роем мух клубился над телами.

Локи тогда не смог остановиться, чтобы воздать покойным должное, хотя этого требовал обычай. Зато, в тот момент он четко осознал, почему Тор так легко решился на уничтожение Асгарда. Это больше не был город, в котором они росли, и даже не сосредоточение царской власти. Это был могильник. И лучшим погребальным костром для него стало пламя Суртура.

Были и еще жертвы, которые, из-за огромного количества погибших остались несправедливо забытыми. Маги, целители, ворожеи. Хель уничтожала их самолично и невероятно жестоко даже по меркам Локи. А самое главное, все маги Асгарда по своей природе были крайне осторожны и вряд ли так скоро выступили против воинственной царицы.

Это Локи, сам будучи неплохим бойцом и членом королевской семьи, мог вызвать на бой воина, превосходящего его по силе в несколько раз, и выйти победителем. Он знал себе цену и, чувствуя победу, не боялся рисковать. Пусть даже он просчитается - не беда! Никто не посмел бы по-настоящему его тронуть.

Совсем иначе дело обстояло с выходцами из других сословий. Особенно сильно доставалось молодым мужчинам, ведь асгардцы почему-то считали, что ворожба - это исключительно женское занятие. Такое общественное мнение откладывало неприятный отпечаток на личности и характеры колдунов. Они становились замкнутыми, слегка агрессивными и чаще всего очень одинокими.

Впрочем, это уже не важно. Все они мертвы.

Боевых магов-мужчин можно было по пальцам пересчитать, да и те не успели ничего сделать новой царице. Складывалось ощущение, что Хель убивала их ради собственного удовольствия или из-за каких-то старых счетов.

Разгадка обнаружилась намного позже. Уже в космосе, когда асгардцы освоились на корабле и немного залечили душевные и телесные раны, Локи поссорился с Валькирией. Сильно поссорился. Настолько, что Тору пришлось их разнимать и даже легонько оглушить молнией, чтоб неповадно продолжать было.

А начиналось все с ни к чему не обязывающей шутки и банальной галактической скуки. Если в двух словах, Локи спросил, какого это быть самой старой асиньей во всей галактике. Но сделал это так тонко, что Брунгильда не сразу сообразила. А потом разозлилась и швырнула в Локи нож. Разумеется, Локи за словом в карман не полез и развил тему предположений, почему же воительница пьет. Должно быть, нужно было замолчать, но на корабле было слишком скучно. Он смеялся, прячась за иллюзиями, до того момента, пока острие ножа не срезало с его головы несколько прядей.

- В мое время таких как ты убивали в колыбели! Маги - зло миров, - прорычала тогда Брунгильда. Дальше она говорила о настоящей травле колдунов. Их выискивали и убивали только за то, что они были другими. Довольно часто устраивались показательные казни, на которые свозили колдунов со всего Девятимирья. Бёр, дед Тора, поощрял такое зрелище.

Можно было списать эту реплику на пьяный бред, - Валькирия умудрялась доставать выпивку даже в замкнутом пространстве космического корабля, - но Локи чувствовал подобные вещи. Брунгильда говорила то, что думала, и алкоголь стал лишь катализатором.

Все разом стало на свои места. И странные взгляды, которыми Валькирия одаривала Локи на Сакааре, и последующее отношение. Несмотря на свой буйный нрав, Брунгильда была готова заглядывать в рот молодого царя, но в упор не видела его брата. Обидно, но не более. Только прилично выпив, она позволяла себе проявлять истинную неприязнь.