Сон и Пепел (СИ)

— Фредерик, не думаю, что я в этом нуждаюсь. Я не могу постоянно ограждать чужие чувства, а когда кто-то… слишком близко… Я становлюсь восприимчивее к их ощущениям. Одно дело, когда эти чувства направлены на незнакомцев, и совершенно другое, когда на меня или на моих близких. Сложно как ни в чем не бывало разговаривать с кем-то, зная, что каждое твое слово его раздражает. А я не могу изготавливать ограничители моей магии для каждого. — Я замолчала, а потом довольно легкомысленно добавила: — И к тому же мне быстро становится с ними скучно.

Мы вновь улыбнулись друг другу в тот момент. Вот только никто из нас двоих не был искренен.

Но с тех пор прошло года три, не меньше, многое изменилось, и я стала лучше контролировать свой дар. Поэтому, недолго думая, согласилась.

— Я слышал, что ты уже встречалась с ревенантом… — сказал Натан, пока мы шли по коридору.

— Откуда? — Я не сразу поняла, о каком именно случае говорит юноша, и, сохраняя спокойствие, просчитывала, каким образом он смог раздобыть эту информацию.

— Тогда случился огромный скандал. Только глухой и слепой мог не узнать. Монстр у границ лагеря, впервые за столько лет!

Я расслабленно выдохнула, как вдруг по коридору прокатился грохот, переполошивший всех на этаже. Мы с Натаном переглянулись и ускорились, завернули за угол, едва не споткнувшись об осколки разбитой статуи, что некогда возвышалась у самой лестницы. Каждый этаж, подобно стражам, охраняли изваяния почивших воинов, и то, что теперь осколки одного из них лежали у наших ног, — плохой знак.

Некто намеренно разрушил ее. Точно объявил войну…

Вокруг собиралось все больше народу, поднимался шепот. Лица ожесточались. И когда кто-то обвинил теневых даэвов, он словно дал сигнал остальным. Теперь никто не скрывал своих мыслей.

Между светлыми и теневыми даэвами всегда были напряженные отношения, хотя они и не выходили за пределы мелкого соперничества… но статуи воинов — история, дань уважения. Разбить такую — все равно что потоптаться на чужих костях.

Роптание прервалось учителем, появление которого заставило всех расступиться. Наставник Прауд несколько секунд пораженно смотрел на осколки. Воцарилась тишина.

— Кто это сделал? — повис в воздухе вопрос.

— Мы не знаем. — Эти слова принадлежали Натану. Другим было нечего добавить, и совсем скоро Прауд разогнал всех, отправив на занятия.

Руки преподавателя были облачены в перчатки — нередко одаренные эмпаты делают так, чтобы даже случайно ни к кому не прикоснуться.

Даэвы расходились, а я медлила, смотря на задумчивое лицо мужчины. Натан позвал меня по имени, а я сделала несколько шагов к наставнику, который заметил меня не сразу и поднял взгляд, лишь когда я оказалась близко.

— Учитель, может, вам помочь? — спросила я.

Он неожиданно попятился. Потом, спохватившись, замер, принимая непринужденный и строгий вид.

— Благодарю, Сорель, но нет. Идите на занятие. — И мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Лоуз Прауд — мой личный наставник в Академии Снов, и я правда полагала, что ему пригодилась бы моя помощь.

Мы с Натаном спускались по лестнице, парень то и дело качал головой.

— Надо же так. Теневые даэвы совсем совесть потеряли.

Я некоторое время молчала. И лишь когда он продолжил обвинять другую сторону, сказала:

— Пока нет доказательств, лучше воздержаться от обвинений.

Он замолк и даже остановился. Он не пытался спорить, но пока удалялась, я чувствовала на себе его взгляд.

Глава 10. Исчезнувший орден

Люди — наша сила и слабость, ведь сталь закаляется в бою.

Если истребить род людской, выживем ли мы?

Если надобность в нас пропадет, не канем ли мы в небытие?

«Записи исчезнувшего Ордена Хранителей». Библиотека города Турис

Академия Снов, тридцать один год назад…

Воспоминания Сары

Библиотека в Академии Снов находилась под землей, два туннеля отделялись от обеих башен и после того, как огибали ущелье, сходились в один, что вел в подземный зал. В котором столы выставлялись во всю длину помещения и отгораживались друг от друга книжными шкафами.

Минул месяц с тех пор, как разрушили статую на этаже. Виновных так и не нашли. Понемногу это событие стало забываться, будто ничего и не случилось. На улице каждый день лили дожди, а пронизывающий ветер все чаще вынуждал накидывать  плащ. У меня появилась привычка в свободное время спускаться в читальню и просматривать хроники, написанные некогда смотрителями библиотеки. Они были куда обширнее тех, что велись в моем ордене, и часто попадались сноски на другие книги, где о событии рассказано подробнее.