Сон и Пепел

— И новый раскол в этом только помогает?

— Именно, — подтвердил Моран и замолчал.

Когда я подняла голову, то замерла. Серые глаза, яркие и живые, словно огни звезд, смотрели на меня. Настойчиво и испытующе. От былой веселости не осталось и следа.

Мы просто смотрели друг на друга, пока Люций вновь не рассмеялся.

— Это тело… Оно совсем не предназначено для тебя.

— Да, оно слабое.

— Я не об этом, — глубоким голосом вставил он.

— Слезь с моей кровати, — сурово приказала я. — Запачкаешь.

— Попробуешь заставить меня?

— Не говори чуши. Сейчас мы не соперники. И я понимаю, что ты пытаешься сказать. Насчет моего ордена. Но ты забываешь, кого винят в открытии раскола. Дыма без огня не бывает. — Я посмотрела на него, ожидая, что он развеет мои сомнения. Но нет, Моран молчал. Мне стало не по себе. — Это ведь правда… Правда, что прошло двадцать семь лет?

В горле пересохло. И я не знала, почему спрашиваю это у Люция, будто других доказательств не хватало.

— Правда, Сара.

В его голосе я услышала еще больше горечи, чем звучало в моем. Или я просто не могла разобраться в чужих эмоциях без своего дара. Впервые мне приходилось гадать, а не знать наверняка.

— Можешь отдать часть своей печали мне. — Див вдруг протянул ко мне раскрытую ладонь, серебряные наручи сверкнули в свете ламп. — Я позволю к себе прикоснуться. Используй эту возможность. Ну же, Сара. Я не разозлюсь, даже если ты снова заставишь меня плакать.

В голове всколыхнулось воспоминание — нечеткое, но все же яркое.

Снова… Да, я уже влияла на него.

Перед глазами предстало лицо Морана и слезы, стекающие по его щекам к подбородку, чтобы потом сорваться вниз. Тоска и скорбь. Моя собственная печаль стала реальней, перейдя к нему. Я пожалела о том, что сотворила тогда, — мой дар нельзя так использовать. Нельзя играть чужими эмоциями.

Все присутствующие в тот момент таращились на нас, а я просто сбежала. Не могла вынести рядом с дивом ни секунды.

Теперь же я долго смотрела на него и на его руку. В этот раз, если бы я даже желала поделиться своими чувствами, то не смогла бы.

— Убери. Ты ведь понял, что я не могу.

— Догадался, — признал див. — Просто решил узнать наверняка.

— Годы тебя не изменили, Моран. — Мой взгляд вновь опустился на Туманный, пальцы прикоснулись к лезвию. — Почему тебе приписывают мое убийство?

— Убийство? Они ошибаются, — непоколебимо произнес он. — Ты меня спасла.

Я вновь замерла.

— От чего?

— От самого себя.

Люций так часто подшучивал надо мной в прошлом, что я совсем не восприняла его слова всерьез. Он уже говорил нечто подобное, и не раз.

— То, как ты уходишь от ответов, впечатляет, — заметила я и сразу же продолжила: — Скажи, что ты будешь делать, когда за мной явится брат? Ты не сможешь удерживать меня здесь вечно.

Моран некоторое время молчал, потом поднялся с моей кровати. От яблока, что он держал, не осталось и следа. Его рука исчезла в кармане, а вскоре он вытащил флакон из голубого граненого стекла и перекинул мне.

— Опиум, — пояснил он, когда вещица оказалась в моих руках. — Рассчитай перед сном правильную дозу, все же пока ты в теле обычного человека.

Внутри проглядывались крупицы мелкого порошка.

Я сжала в ладони бутылек, чувствуя пальцами прохладу стекла.

— Хорошо. Постараюсь, — кивнула я.

Опиум позволял добиться более глубокого сна, сорваться в мир грез. У людей он бесконтрольный, но даэвы способны им управлять. Моран желал, чтобы я сама докопалась до своих воспоминаний.

— В моей памяти слишком много темных пятен. Что именно я должна увидеть?

Люций замер на пороге.

— Ответ «все» подойдет?

— Значит, тебе нечего скрывать?

— Конечно есть. Все же столько лет прошло. Очень многое тебе не понравится, поэтому я пока предпочту промолчать, — беспечно заявил он.

— Но ты даешь мне опиум, уверенный, что то, что я вспомню, будет тебе на пользу.

Люций улыбнулся, его рука неспешно легла на дверную ручку.

— Скоро тебе принесут ужин. Хорошенько отдохни.

— Люций…

— Да? — Див обернулся.

— Где у вас хранятся хроники?

— На этаж выше. В башне. Найдешь сама? — Его улыбка стала хитрой.

— Разберусь.

Кивнув, Моран покинул спальню.

— Сколько загадок. Будто паутина, — прошептала я себе под нос. — Искусно сплетенная паутина.

К сожалению, ответов от Люция я так и не получила. Но время терпело. Глупо было ожидать, что я наверстаю все прошедшее за четверть века всего лишь за сутки.

Все, что происходило сейчас со мной, казалось иллюзорным, словно один из сомниумов внушал мне выдуманную реальность.

Взяв кинжал, я провела лезвием по ладони. Сталь оказалась великолепно наточенной, острая боль ударила в голову. Красная влага скатилась к краю ладони, а я поспешно прижала к руке тканую салфетку, что накрывала тумбочку у стола. Еще немного — и запачкала бы простыни.

Боль. Она точно лекарство. Во сне ее никогда не почувствуешь, ведь она лучше любого другого средства позволяла вырваться из оков сновидений.

Больше не теряя времени, я поднялась и проведала Майю. Та лежала животом на постели, согнув ноги и болтая ступнями в воздухе. Чувствовала девушка себя более чем сносно. Хотя и бодрствовала из последних сил.