Сон над бездной

После приезда милиции на просеку Кравченко и Мещерский на месте убийства пробыли где-то еще час. С них взяли первичные (точнее, уже вторичные показания, если считать точно такую же процедуру и несколькими днями раньше в крепостном рву над телом мертвой Лидии Шерлинг). Затем их вместе с водителем Анджеем (охранники остались в качестве понятых) отпустили в замок. С ними поехали и двое милиционеров. Вот как раз в их сопровождении (специально, чтобы не было потом ненужных осложнений) Кравченко и Мещерский и перешагнули порог Рыцарского зала. В зале было много окон. И на одном, у самого входа, отсутствовали шторы и тоже был сорван карниз. Однако на полу, как в гостиной, ничего такого не валялось. Милиционеры сразу вызвали горничную и дежурную по музею. Обе подтвердили, да, правда, когда они утром пришли, чтобы подготовить Рыцарский зал для посещения экскурсантов, шторы были оборваны – карниз косо висел на окне. «Мы подумали, что он сорвался под тяжестью штор, и убрали его в кладовую, до прихода мастера», – признались они. Шторы принесли из кладовой, милиционеры в присутствии Кравченко и Мещерского их осмотрели – это были точно такие же шторы, как и в гостиной, с златоткаными французскими лилиями, только не синие, а бежевые. Золоченый шнур отсутствовал.

– Хотя бы примерное время его смерти им уже известно? – спросил Мещерский. – Тот, кто меня допрашивал, то и дело на звонки по мобиле отвечал. Только по-украински, я так ничего и не понял.

– Судя по состоянию тела, ну, насколько я в этом разбираюсь, – ответил Кравченко, – убили его где-то в начале девятого утра. В восемь, по словам охранника, он за ворота выезжал. На мотоцикле доехать до просеки – минут пять, не больше. А там его уже ждали с этой чертовой веревкой.

– Вот уж не думал, что он кататься поедет после такого скандала, что был ночью.

– Он же говорил, что ездит каждое утро, каждый вечер, в любую погоду. Что это привычка.

– Странная какая-то привычка, Вадик, – Мещерский вздохнул. – Я как-то раньше значения этому не придавал. Сын олигарха месит грязь на мотоцикле по неезженым горным тропам, как…

– Как простой советский байкер, – хмыкнул Кравченко. – Байкеры, Серега, ребята отнюдь не простые. Такие упакованные порой среди них попадаются, с такими папашами… Нет, как раз это все ничего, норма, однако… А действительно, в чем корни такой его причудливой привычки? В любую погоду дважды в день оседлывать свой «Харлей»?

– Помнишь, охранник говорил, что он к дому священника все ездил? А может…

– Я узнал: это вовсе не какое-то пепелище – заброшенный дом с привидениями. Там, Серега, сейчас самая обычная автомастерская.

– Но маршрут его был известен.

– Да, маршрут был известен, хотя помнишь, они потом говорили, что он не только просекой ездил, он и по горам вовсю на мотоцикле гонял, по пересеченной местности. Он мог поехать просекой, а мог и не поехать.

– Но его ждали! И тот, кто ждал, знал, какой маршрут Богдан может выбрать.

– Девушка Маша наверняка это знала, – заметил Кравченко. – Досталась девчушке судьба – мать, жених. Правда, женишок-то того… особого-то вчера ночью энтузиазма шагать рука об руку по жизни не выказывал… Если бы не страшный папик Шерлинг, который их так чутко застукал в самый критический момент, и если бы не решительная мамаша, то…

– Его тетка Злата тоже могла знать, куда Богдан ездит, – быстро ввернул Мещерский. – Мне ночью показалось… Она себя так вызывающе вела. Они были любовниками!

– Спохватился. Я еще когда это заметил, – хмыкнул Кравченко. И вспомнил про запачканные грязью босоножки Златы.

– Куда она могла ходить утром? Где так изгваздалась? Босоножки у нее марки люкс, как и остальные тряпки, что на ней. А тут глина на такой дорогой обуви, – Кравченко почесал подбородок. – Вот один вопросик без ответа.

– Второй – шторы. Сорвать их мог только убийца. Но почему такой странный выбор – шнур? Для такого дела, как засада на дороге, идеально подошел бы автомобильный трос. Ты сам, Вадик, сразу про трос сказал, едва отметины на дереве увидел. Может, убийца не имел возможности добраться до троса? Проникнуть в гараж?

– А ты заметил, какое лицо было у горничной, когда менты расспрашивали ее про шторы в Рыцарском зале? – хмыкнул Кравченко. – Я думал, она не выдержит, брякнет – шторы, мол, призрак сорвал, чудовище, которого официант ночью видел. Его это проделки.

– Между прочим, это тоже еще один вопрос без ответа, – тихо сказал Мещерский. – Та дверь в подвал, я забыл тебе сказать, утром была закрыта на замок. Кем-то. Опять же неизвестно кем. То ли Лесюк распорядился, то ли… А Гиз говорил, что она вообще всегда заперта.

– Ты ж там крутился возле этой двери утром, думаешь, я не видел? – хмыкнул Кравченко. – Небось и фонариком запасся. Угадал? Был там, чего ж не спросил у аборигенов, по чьему приказу закрыта дверь?

– Отвлекся. Там был этот официант. Ну я и… внимание переключилось сразу. Со мной там Илья был, его это ночное событие тоже сильно взволновало.