Сон, похожий на жизнь (Повести и рассказы)

— Не закрывай, — так же безжизненно произнес Игорек, когда она вышла. Медленно поднял ванночку (она, кажется, и не стала тяжелей) и, мелко ступая, понес ее в уборную (упаси боже, поверхность заколеблется и выплеснется хлястик или рукав!). Бережно приседая, поставил на кафель... Пот смахнул не только Игорь, но и мы. Все — пальто вроде бы цело... Хотя раствор абсолютно, до отчаяния прозрачен. Игорек вышел и, злобно на нас глянув, закрыл туалет на внешнюю щеколду. Он бы закрыл и на внутреннюю — но не мог же он вечно находиться там?.. Начались муки — когда приходили новые, неопытные гости и рвались туда. Изумленно смотрели на Игоря, ставшего на пути.

— Чего ты?

— Ну... не ходи туда.

— Да никого там нет — я же видел! — гость нетерпеливо хватался за ручку и получал толчок в грудь.

— Ты что, а?!

— Но я же сказал... там есть!

— Кто?

— ...Пальто.

Иногда напористый гость дверь все же распахивал — изумленно говорил:

— Да нет там его.

— Есть, — с отчаянием понимая всю неубедительность, говорил Игорь. — Оно... растворенное.

— Где?

— В ванночке.

— А зачем?

— Надо! — иногда он объяснял так, а иногда, отчаявшись, говорил: — А! Иди. Только осторожнее, умоляю. Не прожги его.

— Чем?

— А ты не понимаешь, чем?!

И когда настырный гость, застегивая ширинку, оттуда выходил, Игорек шептал страдальчески:

— Небось все прожег!

Главное, что установить это было невозможно. Стоя на страже фактически несуществующего пальто, Игорек извелся, хотя порой на него находили приступы прежнего очаровательного легкомыслия, и он напевал, почесывая носик, своим фальшивым тенорком известный романс:

— Рас-творил я паль-то! Стало душ-но невмочь! Опустился пред ним на колени!

Потом, видя, что оно и не думает выкристаллизовываться, впадал в мрачность.

Но это было, как мы учили по химии, «первое агрегатное состояние». Не окончательное! Кончилось лето, к огромным окнам мастерской прилипли листья... Тут бы пальто и надеть! Но тут, увы, включили отопление, и... Я увидел вдруг Игорька, заглянувшего проведать свое пальтецо в туалете — и вдруг отшатнувшегося в дверях. Что еще оно отмочило?

— Оно... там, — пробормотал Игорек.

Ну а где ж, слава богу, ему быть!

— Оно...

Явно еще что-то отчебучило! Я смело пошел — и тоже отшатнулся. Фантом пальто! В связи с отопительным сезоном жидкость перешла в пар. Оно висело под потолком... и сквозь него просвечивал кафель! А была добротная вещь!

Игорек воровато захлопнул дверь. Не вылетишь, птичка!

Надо ли говорить, что после того режим посещения туалета еще более ужесточился. Летучее пальто — это та стадия, после которой наступает уже вера в черта. Но мукам предела нет. И виновата, как всегда, женщина, и даже — не Большая Любовь, всего лишь минутная слабость этого уже ожесточившегося, в общем-то, человека!

Зашла ненадолго и — шасть в туалет. И тут же вышла.

— Стой! — крикнул он, резко обернувшись, и выдохнул: — Все!..

Пальто выходило за ней из туалета. Игорек кинулся к нему — и воздушной волной, поднятой телом, выпихнул пальто на балкон. Пропустив через себя перила, оно повисло над бездной. Игорек с криком кинулся туда, в рукава руками вперед, как в смирительную рубашку, — я еле успел ухватить его за полу (пиджак тогда на нем еще был).

Оно кокетливо висело над бездной. Хоть бы исчезло совсем! Можно было постараться забыть о нем и наконец задуматься о строительстве нового пальто... Но когда оно тут, рядом!

Муки Акакия Акакиевича, утратившего шинель, ничто по сравнению с этим! Там хоть было понятно — царизм, трудные условия существования мелкого чиновничества... А тут — за что и, главное, кто наказывает? Поздний социализм? Ранний капитализм? Ни хрена не понятно.

Чтоб как-то поддержать силы друга, мы помчались за водкой, и тут сверху на нас рухнул наш друг, кинувшийся все же в объятия пальто, его не удержавшие. Если бы не мы, он ударился бы об асфальт, а мы, люди мягкие, сдержали удар... хотя в отношениях, честно сказать, получилась трещинка. Удар об нас произвел какую-то встряску в его мозгу — и он напал на Никиту, как только мы выпили принесенную водку, принесенную, кстати, вместе с его телом — на вес он оказался даже тяжелей водки! И вот...

Никита как раз заваривал в ванночке свой химизм — по теме «Бурные осадки в районе возможного наступления врага».

— Так «осади» хотя бы пальто, чтобы оно наконец выпало в осадок! — пристал к нему Игорек.

— Ну хорошо, — волнуясь, согласился Никита.

Светлея лицом (Никита все же верил в свою работу, хотя не понимал ее), он набрал в клизмочку вонючего вещества и, помедлив, нажал на грушу. Вылетел плевок, и призрак пальто как-то скукожился, как после неудачной стирки.

— Что ты, гад, хочешь от меня! — заорал Никита и, отбросив клизму ярко-красного цвета, выскочил на улицу. Вот так поссорились близкие друзья — из-за того, что слишком всерьез относились к жизни. Снизу Никита глянул: висит пальтецо! Значит, ни к черту не годна его химия! Значит, он не ученый... а бабий хвост, тянущий с государства деньги, чтобы жена его покупала антиквариат!

— Но я ж не хотел! — спохватился Игорь, когда Никита ушел.