Сон с четверга на пятницу

– Да. Лезвие ножа прошло всего в сантиметре от сердца Алеши. Он несколько дней провел в реанимации, а потом еще три недели в общем отделении. Виктора судили, дали ему шесть лет. А теперь он утверждает, что его выпустили досрочно за «хорошее поведение».

– И вы в это не верите?

– Нет. Мне кажется, он в этом как-то замешан.

– В чем именно?

– В убийстве моего мужа.

– Настя, мы же, кажется, определились, что ваш муж…

– Его убили, доктор, – твердо сказала Настя. – Теперь я в это верю. И никто не заставит меня думать иначе.

– То есть вы думаете, что Виктор Быстров сидел за рулем того черного «Шевроле»?

Настя молчала, прикусив губу.

– Почему вы позвонили мне вместо того, чтобы обратиться в полицию? – спросил Макарский, не дождавшись ответа.

– У меня нет доказательств, – произнесла Настя. – К тому же я – недавняя пациентка психиатрической клиники. Никто не примет мои слова всерьез.

– Но это не все причины, верно? Главная причина в том, что вы не уверены, что разгром в вашей квартире устроил именно Виктор. Я прав?

– Да. Вы правы.

– У вас есть основания полагать, что разгром в квартире устроили вы сами.

– Да. – На глазах у Насти выступили слезы. – Что мне делать, Андрей Петрович?

– Вот как мы поступим, Настя. Вы соберете все необходимые вещи и приедете в клинику. Здесь мы с вами…

– Я не лягу в клинику, – сказала женщина.

Он выдержал паузу, а затем негромко, но твердо произнес:

– А если я буду настаивать?

– Андрей Петрович, я не хочу с вами ссориться. Вы дружили с моим мужем, и я отношусь к вам как к родному человеку, но…

– Именно поэтому я настоятельно рекомендую…

– Но я не вернусь в клинику, – договорила Настя. – Если я вернусь, это будет значить, что я сдалась. Что я опустила руки. Что я признала себя сумасшедшей. – Она стиснула в пальцах телефонную трубку. – Я не вернусь в клинику, Андрей Петрович.

Макарский тяжело вздохнул.

– Хорошо. Но что же, по-вашему, должен делать я?

– Я не знаю. Но знаете… после того, как я все вам рассказала, мне стало легче.

– Настя, я не психотерапевт, я психиатр.

– Я знаю. И все же это так. Спасибо, Андрей Петрович! И я… Я вам еще позвоню!

Настя положила трубку на рычаг. После разговора с доктором она и в самом деле почувствовала себя немного легче. Ей удалось успокоиться и начать рассуждать холодно и здраво. Немного поразмыслив, она сделала то, что должна была сделать сразу после встречи с Виктором – сняла трубку и по памяти набрала номер телефона матери своего бывшего любовника.

Гудок… Второй… Третий… Наконец трубку сняли, и женский старческий голос негромко проговорил:

– Да.

– Анна Марковна, здравствуйте! Это Настя.

– Кто?

– Настя Новицкая. Мы с вашим сыном…

– Настя. Да, я тебя помню.

– Анна Марковна…

– Зачем ты звонишь? Что тебе от меня нужно?

Голос звучал не просто недовольно, а откровенно неприязненно. Насте пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить.

– Я хотела узнать: у вас все в порядке?

– Какое твое дело – в порядке я или нет?

– Дело в том, что я… – (И вновь ей потребовалось усилие.) – …Я встречалась с Виктором. Пару часов назад.

Настя замолчала, пытаясь подобрать правильные слова. Но теперь заговорила мать Виктора.

– Тебе не стыдно? – сипло произнесла она. – Ты разрушила жизнь моего мальчика, а теперь звонишь мне, чтобы поиздеваться?

Настя опешила.

– Я не…

– И как только тебя земля носит? – продолжала гневаться старушка. – Почему ты еще не в аду?

Настя едва не бросила трубку, но сдержала порыв и снова попыталась взять себя в руки.

– Анна Марковна, я понимаю вашу обиду. И я готова извиниться, хотя и не считаю себя виноватой. Я не хочу с вами спорить или ругаться. Просто передайте своему сыну, чтобы он от меня отстал. Если он продолжит меня преследовать, я позвоню в полицию. Так ему и передайте, ладно?

Настя хотела положить трубку, но тут старушка проговорила – четко и сухо:

– Я не могу ему ничего передать.

– Почему?

– Потому что Виктор мертв.

Лицо Насти чуть вытянулось.

– Как мертв? – растерянно обронила она.

– Так. Уже двадцать дней. Его убили. Ударили ножом в сердце. Во время бунта.

Настя покрылась испариной.

– Анна Марковна, этого не может быть, – дрогнувшим голосом пробормотала она. – Я видела его сегодня. И говорила с ним.

– Я старая, больная женщина и ничего не могу сделать, – тем же сухим, трескучим голосом произнесла Анна Марковна. – Но когда я умру, я приду за тобой с того света. Слышь ты, бессердечная тварь! Я вернусь за тобой! Вернусь и…

Настя опустила трубку на аппарат. Рука ее дрожала. «Виктор мертв, – мрачным колоколом звучало у нее в голове. – Виктор мертв. Виктор мертв. Виктор мертв».

– Виктор мертв, – произнесла она вслух. И сама себе ответила: – Это невозможно.

Не считая нужным медлить, Настя тут же села за компьютер, вошла в Интернет и принялась искать упоминания о заключенном Викторе Быстрове, убитом в тюрьме или на зоне. И вскоре нашла.