Сон с четверга на пятницу

– У вас был приступ паники, – спокойно объяснил Макарский. – Прямо в вагоне метро. Вы стали кричать и плакать, бросались на людей, требовали, чтобы они куда-то пошли с вами. Когда подоспела полиция, вы стали выкрикивать мое имя. Они нашли мой номер в памяти вашего мобильника и позвонили мне. Как вы себя чувствуете, Настя? Вам чуточку лучше?

Настя снова закрыла глаза.

– Вам снова снился тот сон? – негромко спросил доктор.

Женщина молчала.

– Вам снова приснились Алексей и ваш неродившийся ребенок?

– У меня есть ребенок, – не открывая глаз, проговорила Настя.

Макарский вздохнул.

– Настя, вы помните, как я настаивал, чтобы вы легли в клинику. Вы отказались. И видите, что из этого вышло? Муж и сын стали вашей навязчивой идеей.

Она открыла глаза, посмотрела на лицо Макарского равнодушным взглядом и вдруг сказала:

– Вас нет.

– Что? – не понял доктор.

– Вас нет, – спокойно повторила Настя. – Вы мне снитесь. Когда я проснусь, всего этого не будет. – Она улыбнулась улыбкой, в которой было что-то ненатуральное, противоестественное, а оттого жутковатое. – Я снова буду со своей семьей, – добавила она.

Доктор Макарский кашлянул в кулак и поправил пальцем золотые очки.

– Настя, – мягким голосом начал он, – нам придется продолжить лечение в стационаре.

Ресницы ее дрогнули.

– Вы… хотите упечь меня в дурдом?

– Вам требуется стационарное лечение, – с нажимом проговорил доктор. – Вы опасны. И не только для окружающих, но и для самой себя.

Настя хотела что-то сказать, но передумала. Лекарство вызвало у нее апатию. Она помолчала, размышляя, потом тихо уточнила:

– Сколько времени я проведу в клинике?

– Трудно сказать. Все будет зависеть от динамики излечения. Я обещаю вам внимательное отношение, уход, лечение, отдых, досуг… Все это у вас будет. Вы даже сможете продолжить писать свою книгу.

– Прямо санаторий, – пробормотала Настя. – А на самом деле – тюрьма. Ладно, доктор, больница так больница. А сейчас я хочу спать. Дайте мне поспать.

И она снова опустила веки.

С первым лучом солнечного света, пробравшимся в больничную палату сквозь большое зарешеченное окно, Настя открыла глаза. Она долго лежала на кровати, глядя в больничный потолок, покрытый трещинками и потемневшими от времени разводами известки. Ощущение покоя и пустоты, заполнявшее ее душу, когда она засыпала, сменилось отчаянием и ужасом – ужасом, который сдавил ее сердце и заставил его биться судорожными, неровными толчками.

Настя почувствовала, как к горлу подкатил ком слез, глазам стало горячо и сухо, словно на веки ей посыпали соль вперемешку с раскаленным, колючим песком. Она закрыла глаза.

Вскоре пришла медсестра и сделала ей укол. Медсестра что-то говорила, но Настя не понимала что. Она лишь видела, как рот медсестры, старческий, морщинистый рот с запавшими губами, раскрывается и закрывается.

«За что? – думала Настя. – Господи, за что мне все это?»

Потом она снова уснула. А затем ее разбудили, одели в больничный халат и повели на завтрак. Столы уже были накрыты. В зале находилось около дюжины пациенток – по три за каждым столом.

Когда все подняли ложки, Настя тоже послушно взяла в руку ложку. В зале появился довольно высокий, по-военному подтянутый человек, которого Настя не видела раньше. Он был лысоватый, загорелый, одетый в костюм, такой же серый, как и его глаза. Левую бровь мужчины рассекал надвое небольшой белый шрам.

– Всем приятного аппетита! – добродушно пожелал мужчина.

– Спасибо, – вяло и тихо отозвались несколько голосов.

– А почему так невесело? – улыбнулся он. – У вас в тарелках отличный молочный супчик! Налетайте, дамы! Или вы хотите бифштексов с кровью?

Он тихо засмеялся.

– Ненавижу его, – пробормотала девушка-блондинка, сидящая рядом с Настей. И процедила сквозь зубы: – Он – демон.

– Что? – сипло спросила Настя.

– Ничего.

Девушка отвела взгляд и уткнулась в тарелку. Потом все начали есть. И Настя тоже ела, машинально, даже не понимая, что именно она глотает.

Потом высокий мужчина остановился возле ее стола. Взглянул на Настю и сказал:

– Новенькая? Зачерпывай побольше, да мимо рта не пронеси!

Он засмеялся, а Настя перестала есть, подняла на него взгляд и произнесла:

– Не смейте обращаться ко мне на «ты».

Пациентки замерли, с ужасом глядя на Настю и ожидая расправы. Высокий мужчина посмотрел на нее с интересом.

– Прошу прощения, госпожа Новицкая, – проговорил он. – Я забыл представиться: начальник охраны клиники Игорь Аркадьевич Гуськов. И, кстати, раз уж нам никуда не деться друг от друга… может, все-таки перейдем на «ты»?

Настя опустила взгляд в тарелку и тихо пробормотала себе под нос:

– Перебьешься.

Высокий мужчина еще немного постоял возле Настиного стола, глядя на то, как она ест, потом ушел. Девушка-блондинка, сидевшая рядом с Настей, тихо спросила:

– Зачем ты это сделала?

– Что именно? – не поняла Настя.

– Раздразнила его. Он ведь теперь от тебя не отстанет.

Настя пожала плечами и флегматично проговорила:

– Я для него простая пациентка, одна из многих. Да и нет у него таких полномочий – допекать пациентов. Он ведь не врач.