Сон Смерти (ЛП)

Может быть, кто-то наблюдает за ними — преследует их — кто каждую ночь пытается открыть дверь, ожидая, что кто-то допустит ошибку.

И одну из этих ночей, кто-нибудь это сделает.

Я чувствую, что моя комната необычайно яркая, а мои простыни неудобно тёплые, я ворочаюсь и поворачиваюсь, тщетно пытаясь хорошенько выспаться, одержимая размышлениями о проблеме по всем возможным точкам зрения. Было бы более продуктивно смотреть на вещи из моей сверхъестественной области; по крайней мере, тогда я получаю некоторый физический отдых. Но сначала мне нужно будет уснуть, что кажется все менее вероятным, поскольку поздняя ночь измельчается ранним утром.

Вскоре тяну свои одеяла и отбросив их назад, возможно, в миллионный раз, я вылезаю из постели и спотыкаюсь в ванной пытаясь быстро попить. Когда я спотыкаясь возвращаясь в свою комнату, я понимаю, что яркость не была моим воображением; в моё окно просачивается необычное количество света.

В панике я тороплюсь и вглядываюсь через жалюзи, уже зная, что я увижу.

Снег.

Падая с неба, покрывая землю, освещая ночь постоянным отражённым свечением уличных фонарей — снег.

Уэлши лежат в постели. Они должны быть. Кто чистит снег в два часа ночи? Не богатые люди, это точно. И даже богатые люди имея тропинки с подогревом не оставят их включёнными на всю ночь...

Или оставят?

Я сопротивляюсь желанию написать сообщение Софи. Нет смысла будить её, предполагая, что её телефон может быть включён. Я должна что-то сделать, но я могу сделать это сама. Не похоже на то, что мне удастся выспаться.

На цыпочках я спустился по коридору мимо спальни мамы, а затем осторожно выхожу через входную дверь. Снег идёт не так уж сильно. Если он полностью остановится, это может быть той самой ночью. Впервые за всю жизнь я рада, что у нас нет гаража. Открытие двери гаража наверняка привело бы к тому, что меня бы поймали. Тем не менее, я включаю нейтралку и спускаюсь по нашей дороге, а затем выезжаю на улицу, прежде чем мне придётся завести двигатель. Я спускаюсь по улице в беззвучном режиме половину квартала, прежде чем включаю свет и направляюсь на автостраду, сопротивляюсь желанию прокатиться по свежевыпавшему снегу.

Я дважды почти поворачиваю назад.

Теперь, когда я на дороге, уличные фонари с перерывами мигают мне в лицо, я не совсем уверена, что, по-моему, я собираюсь сделать в ранние утренние часы в доме Уэлшей. Ворваться и совершенно безоружной посмотреть, может быть, может быть в доме есть убийца, который не против, чтобы его испугала шестнадцатилетняя девочка? Вряд ли.

Я думаю о том, что Дафна спала в той пустой комнате, запертой снаружи. Я ненавижу это. Это так несправедливо. И они должны были думать, что они чертовски в безопасности, установив так явно этот крюк за дверью на уровне глаз. Не говоря уже о решётках, стратегически повёрнутых на улицу. Красная горячая ненависть к этим родителям, которая, как я думала, должна была обжечь меня изнутри, пока, к тому времени, когда я выйду на их дорогу, я полна решимости что-то сделать.

Но я не знаю, что.

Я останавливаю машину в том же месте, где мы с Софи парковались вчера — прямо на наших предыдущими следах, наполовину утопая в мучнистом мягком снегу, и натянув моё пальто на себя я подталкиваю дверь автомобиля, закрыв ее, производя не более, чем глухой стук. Темно, и только когда я в двадцати футах от машины, я понимаю, что действительно нужно было взять фонарик. Но снег прекратил падать, и через редеющие облака появляется полумесяц, его серебристого света достаточно для того, чтобы направлять мои шаги.

Я хочу ударить по своему лбу — луна. Если бы я увидела луну в своём видении, предполагая, что я могу увидеть ее при раннем восходе солнца, я могла бы знать, когда именно произойдёт убийство. В любом случае, через пару дней. Это будет достаточно узкое окно? Несмотря на это, если семья Уэлш всё ещё жива, утром, я обязательно вернусь к своему видению и буду смотреть на луну.

Я ступаю по дорожке, по которой мы поднимались вчера, и пронзительный холодок пробирается сквозь меня. Она выглядит свежеочищенной, даже несмотря на то, что шёл снег менее часа назад. Проклятье, эти дорожки с подогревом. Ещё один момент от Софи. Рада, что она в моей команде.

Мое дыхание становится отрывистым, когда я заставляю поставить одну ногу перед другой, руки сжаты в кулаки засунуты глубоко в мои карманы. Здесь, сегодняшней ночью, я не застрахована от физического вреда, как когда я в видении. Я не совсем беззащитна, но я определенно не непобедима.

Я здесь; это по-настоящему.

И если кто-то выйдет с ножом, он совершенно точно сможет искромсать меня на лоскуты. Итак, что мне делать? Звонить в звонок? Входить и смотрите, если кто-нибудь дома? Если сегодняшний вечер не та ночь, ни одну из этих вещей не будет легко объяснить.

Пройдя так далеко, у меня заканчиваются идей в этот момент, когда они мне больше всего нужны.