Сон смерти

По крайней мере, у меня достаточно здравого смысла не стоять посреди дороги.

В конце концов, я достаю свой телефон и пишу ей, надеясь, что если она спит, то выключла звук.

«У меня есть домашка. Ты готова к компании?

Проходит целая минута, затем трезвонит мой телефон.

«Да!!! Мне так скучно. Приходи, спаси меня!»

Я улыбаюсь, сую телефон в карман и иду дальше. Спустя несколько минут настойчивых требований Софии подтверждения, что её мамы нет дома, и я позволяю себе зайти через её входную дверь и, во второй раз в этот день, вернуться в спальню Софи.

— Вот и ты, — говорит Софи. — Я боялась, что ты заблудилась.

— В этом городе? Я тебя умоляю, — Я сажусь на край кровати, на этот раз готовая к тому, что она провалится, и не торопясь изучаю её. Она выглядит немного бледной, но это может быть просто потому, что её сон был недолгим. Или потому, что солнечный свет, падающий в окно, ярче, чем было сегодня утром. Я не знаю, как работает это всё чародейское восстановление, поэтому я не знаю, как судить о том как это происходит. Я могу просто видеть то, что хочу видеть. Я, конечно, была виновна в этом. — Как ты думаешь долго ли продлится восстановление, прежде чем ты сможешь вернуться в школу?

Софи стонет.

— Возможно, неделя. Может больше. Завтра мама отвезёт меня к врачу, который будет ставить диагноз, что-то официальное, чтобы мы могли иметь подтверждение врачей из-за моего «длительного отсутствия», — говорит она, делая воздушные кавычки пальцами. — Я вообще склонна к анемии на данном этапе, обычно они ставят такой диагноз.

— Она должно быть так зла на меня, — говорю я, крутя край одеяла Софи между своими пальцами.

— Моя мама? — Софи пожимает плечами, более беззаботно, чем её нынешнее физическое состояние оправдывает, на мой взгляд. — На самом деле, нет. Я имею в виду, не на тебя конкретно. Отчасти. Она чрезмерно меня опекает. Кроме того, это был мой выбор, чтобы отбросить тебя назад. Моя мама знает, что она должна разрешить мне принимать такие решения самой.

Я киваю, думая о том, к чему мы с Сиеррой пришли. Иногда это напрягает, но я бы не стала возвращаться к тому, как всё было раньше. Наличие выбора — чрезвычайно освобождающая вещь.

— Я смотрела новости, — говорит Софи, указывая на приглушённый телевизор, установленный на барной стойке у стены позади меня. Я не заметила его, когда вошла. — Я думаю, что если бы полиция на самом деле поймала кого-то вчера вечером, они бы упомянули об этом. Не похоже, чтобы этот город умел хранить секреты.

— Без шансов, — говорю я, и у меня болит сердце, но, несмотря на свежую боль, моей ране уже несколько месяцев. — Новости путешествуют быстрее скорости света в маленьком городке.

— В прошлый раз, должно быть, это было ужасно, — тихо сказала Софи.

— Так и было.

Моё горло сдавило, и я так устала и расстроена, что даже малейшие эмоции кажутся подавляющими. И воспоминания о Джейсоне Смите всё еще свежи.

— Итак… мы всё ещё пытаемся поймать убийцу? Или мы просто предотвратили какое-то странное отклонение?

Я пожимаю плечами.

— У меня больше не было видений, поэтому у нас нет ничего, с чем можно было бы продолжить. Но мне не нравится то, на что мы натолкнулись, с Дафни. По-прежнему чувствую, что работа выполнена наполовину, понимаешь?

— Не только ты, — бормочет она.

— Нужно ли позвонить? В службу защиты детей, я имею в виду, — говорю я, возвращаясь к нашему первоначальному плану.

Софи раздумывает, скрестив руки на груди:

— Может быть? Когда ты сказала Дафни, что вернёшься?

— Я просто сказала что несколько пару дней, чтобы не быть привязанной ни к чему.

— Похоже, бессмысленно звонить кому угодно, если Дафни склонна рассказывать незнакомцам, что она в безопасности и счастлива.

Софи звучит так же потеряно, как я себя чувствую.

Я вздохнула и плюхнулась на подушки рядом с Софи, так что наши головы оказались близко друг к другу.

— Я понимаю тебя, и ты права.

— Но… — подсказывает Софи.

Я смотрю на потолок.

— Но эта комната. Это было жутко. И я знаю, что говорю, тебя там не было, и это было совершенно паршиво, учитывая, что ты бы хотела там быть, но то, как она смотрела на меня, когда она вся была пропитана кровью той ночью, которую ты перемотала. Её глаза. Это было…

— Грустно? — подсказывает Софи, когда мой голос затихает.

— Ужасающе, — шепчу я. — Я знаю, что она, должно быть, только что нашла своих родителей мёртвыми — безумно, жестоко убитыми. Но, похоже, она всё поняла, — Я закрываю глаза и начинаю их тереть. Усталость берёт своё, и я позволяю себе расслабиться и лечь. — А потом, когда они вытащили её из машины, и она закричала — и звук не казался человеческим. Это было ужасно, — надрывно заканчиваю я. — Тогда они ударили её электрошокером. Вот когда я позвонила тебе. Я знала, что сделаю всё, чтобы этого не произошло. Это был кошмар.

— Я догадываюсь, — тихо сказала Софи.

Её постель такая мягкая и удобная, с мягкими подушками вокруг головы, и хотя миллион мыслей пронзает мой разум, я чувствую, что мои мышцы расслабляются, и моё дыхание замедляется, когда сонливость парит надо мной.

— Ты собираешься спать? — тихо дразнит Софи.