Сон, ставший жизнью

– Я понял, – кивнул головой Степан. – И советом твоего прадедушки я уже пользовался. Однажды в далёком сне… Я шёл в абсолютной пустоте. И сколько бы шагов я ни сделал, вокруг всё так же висела чернота и ничего кроме неё. Я даже не понимал, иду ли я по полу, или по земле, или по какой-то поверхности. При этом в какой-то момент я понял, что сплю, и мне снится вся эта бесконечная пустота. Конкретной цели мой мозг нарисовать не мог, потому ещё через двадцать бесполезных шагов мне просто надоел странный сон. И я решил проснуться. Но как? Прямо во сне я услышал сиплый голос, советовавший мне посмотреть на руки. Я повиновался ему. Однако чернота мешала мне. Ничего не оставалось, как дождаться окончания сна. Помнится, что я просто сел и попытался заснуть. И… у меня получилось. Уснул во сне. Через мгновение какая-то незримая сила поставила меня на ноги и открыла глаза. Откуда ни возьмись появилась толпа людей. Они напали на меня. В их руках холодное оружие: мечи, алебарды, кинжалы. Я отчётливо ощущал удары, уколы, порезы, тёплую кровь, текущую по моему телу. Чудом мне удалось отобрать нож у одного из врагов. Я схватил его поудобнее и бросил взгляд на руки. Правая отсутствовала. Как и у тебя сейчас. Сон по-прежнему не отпускал. Я продолжил драться, не зная, что делать. Удары продолжали градом сыпаться на меня, находя бреши в моей обороне. Кровь выливалась быстрее. Я слабел. После очередного выпада я упал на одно колено и не мог уже подняться. Тогда я думал, что во сне ещё ни разу не умирал. Каково это? Я решил снова глянуть на свою отсутствующую руку и увидел, как кровь, текущая из плеча, отрисовывает её прямо в воздухе. Будто она стала прозрачной, а красная жидкость вернула ей очертания. Моей радости не было предела. Адреналин, поступивший в кровь, позволил мне отбить ещё пару молниеносных выпадов. Я не отводил взгляда от своих кистей. Когда кровь дорисовала мизинец, я проснулся.

– Ты предлагаешь нарисовать кровью обе мои руки? – с не очень довольной гримасой уточнил я у друга.

– Если бы ты был ранен, то я бы так и предложил сделать, чтобы не отходить далеко от того, что было в моём сне, – твердо сказал Степан. – В нашем же случае я предлагаю…

Он посмотрел себе под ноги и носком правого ботинка поковырялся в земле. Получилось плохо. Почва даже ночью внутри леса, когда обычно всё влажное, оказалось очень сухой. Степан взял меня за плечо и потащил прямо в туман. Волки тут же завыли и зарычали, подпрыгивая и делая короткие перебежки. Всё это можно было понять, если присмотреться к перемещениям их зелёных глаз. Два красных фонаря, почуяв неладное, стали быстрее приближаться к нам, громыхая огромными конечностями. Через пять шагов Степан наткнулся на толстое дерево. У его подножия находился опустевший муравейник.

– Сделаем руки тебе из этого, – он зачерпнул рукой хвою и потряс перед моим лицом. – Ложись! Живее!

Я поспешил выполнить приказ Степана. Он перевернул меня на спину, хотя изначально я лёг на живот, и расположил руки вдоль тела.

– Представь свои руки, помоги мне воображением!

Хвоя падала на мои кисти, а я старался представить её касание. Пытался по воспоминаниям воссоздать образ того, как острые края засохших иголок слегка покалывают мою кожу. Волки осмелели и двинулись к нам. Одна из наглых морд появилась рядом со мной, оскалившись и капая мутной слюной на землю.

– Смотри, скорее! Только аккуратно, – жалобным голосом закричал Степан, пятясь от ещё одного волка.

Я приподнял голову и взглянул на свои руки. Полностью покрытые хвоей они лежали вдоль моего тела. Но сейчас по крайней мере походили на самые настоящие конечности. Я медленно оторвал их от земли и дёрнул, сбрасывая все засохшие иголки. Под хвоей были мои пальцы. Я вскочил на ноги и приготовился обороняться от наступавших хищников. Но те пятились назад, не прекращая рычать и скалиться. Потухли и два красных фонаря. Да и армия горящих волчьих глаз стремительно редела. Вслед за ними начал испаряться и туман. Через несколько минут нас окружал лишь ночной лес. Луна отбрасывала слабый свет на дорогу, на которой стояли мы со Степаном. Похоже, эта та самая тропа, по которой мы сможем вернуться обратно в деревню.

– Легко отделались, – выдохнул Степан, вытирая проступившие на лбу бисерины пота. – Я уж принялся жизнь перед глазами прокручивать.

– Рано хоронишь нас, – усмехнулся я. – Но ночь ещё не окончена. Давай попробуем вернуться в деревню и дойти до противоположного входа на кладбище.

И мы двинулись вдоль по дороге. Наверное, стоило поговорить о чем-то, частично обсудить случившееся на кладбище и в густом белёсом тумане, а не молчать. Но ни мне, ни Степану слова не ложились на язык. Потому мы просто шли по тёмной ночи, надеясь поскорее добраться до летнего домика Гаврилы.