Читаем Сон страсти полностью

Сижу за ширмой. У меняТакие крохотные ножки…Такие ручки у меня!Такое темное окошко. —Тепло и тёмно. Я гашуСвечу, которую приносят,Но благодарность приношу…Меня давно развлечься просят, —Но эти ручки… Я влюбленВ мою морщинистую кожу.Могу увидеть сладкий сон, —Но я себя не потревожу. —Не потревожу забытья, —Вот этих бликов на окошке…И ручки скрещиваю я,И также скрещиваю ножки.Сижу за ширмой. Здесь тепло.Здесь кто-то есть. Не надо свечки.Глаза бездонны, как стекло.На ручке сморщенной колечки.

Два стихотворения Андрею Белому

I

Я бежал и спотыкался.Обливался кровью, билсяОб утесы, поднимался,На бегу опять молился.И внезапно повеяло холодом.Впереди покраснела заря.Кто-то звонким, взывающим молотомВоздвигал столпы алтаря.На черте горизонта пугающей,Где скончалась внезапно земля,Мне почудился ты, умирающий —Истекающий кровью, как я.Неужели и Ты отступаешь?Неужели я стал одинок?Или Ты, испытуя, мигаешь,Будто в поле кровавый платок?И я увидел его, несчастный…Увидел красный платок полей…Заря ли кинула клич свой красный?Во мне ли грянула мысль о Ней?О, я увидел! Ты – тот – несмелый,Ему подобный, Ты – дух толпы…Я думал в страхе – то брат мой Белый,Но там воздвиглись Ее столпы —Столпы, убегающиеЕе Алтаря,Во мне воздвигающиеВсе, что убила заря… —То – заря бесконечного холода,Что послала мне сладкий намек…Что рассыпала красное золото,Разостлала кровавый платок…Ты, что думала, веяла, реяла,Отражала в себе мою кровь,Что меня с колыбели лелеяла,Без конца нашептала любовь…Из огня душа моя скованаИ вселенской мечте предана,Непомерной мечтой взволнована —Угадать Ее Имена.Ах, какие в поле яркие цветочки!Черный человек их рвет и поет;Это я – иду, спотыкаясь о кочки:В сердце человеческом дождик идет.

II

Образ Возлюбленной —Образ Возлюбленной —Вечности.Так. Я знал. И Ты задулЯркий факел, изнываяОт тоски.В бездне – мрак, а в небе – гул.Милый друг! Я снова знаюВ синем небе огоньки.Неразлучно – будем обаКлятву Вечности нести.Поздно встретимся у гробаНа серебряном пути.Там – сжимающему рукиРуку нежную сожму.Молчаливому от скукиШею крепко обниму.Так. Я слышал Весть о Новом!Маска траурной души!В оный день – знакомым словомСнова сердце оглуши.И тогда – в гремящей сфереНебывалого огня —Дева-Мать откроет двериОслепительного Дня.

Александр Блок


Белый – Блоку

<Около 28 марта 1904. Москва>

Христос Воскрес!

Перейти на страницу:

Все книги серии Люди, эпоха, судьба…

Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна
Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна

Книга, которую читатель держит в руках, составлена в память о Елене Георгиевне Боннэр, которой принадлежит вынесенная в подзаголовок фраза «жизнь была типична, трагична и прекрасна». Большинство наших сограждан знает Елену Георгиевну как жену академика А. Д. Сахарова, как его соратницу и помощницу. Это и понятно — через слишком большие испытания пришлось им пройти за те 20 лет, что они были вместе. Но судьба Елены Георгиевны выходит за рамки жены и соратницы великого человека. Этому посвящена настоящая книга, состоящая из трех разделов: (I) Биография, рассказанная способом монтажа ее собственных автобиографических текстов и фрагментов «Воспоминаний» А. Д. Сахарова, (II) воспоминания о Е. Г. Боннэр, (III) ряд ключевых документов и несколько статей самой Елены Георгиевны. Наконец, в этом разделе помещена составленная Татьяной Янкелевич подборка «Любимые стихи моей мамы»: литература и, особенно, стихи играли в жизни Елены Георгиевны большую роль.

Борис Львович Альтшулер , Леонид Борисович Литинский , Леонид Литинский

Биографии и Мемуары / Документальное
Всё живо…
Всё живо…

В книгу Ираклия Андроникова «Всё живо…» вошли его неповторимые устные рассказы, поразительно запечатлевшие время. Это истории в лицах, увиденные своими глазами, где автор и рассказчик совместились в одном человеке. Вторая часть книги – штрихи к портретам замечательных людей прошлого века, имена которых – история нашей культуры. И третья – рассказы о Лермонтове, которому Андроников посвятил жизнь. «Колдун, чародей, чудотворец, кудесник, – писал о нем Корней Чуковский. – За всю свою долгую жизнь я не встречал ни одного человека, который был бы хоть отдаленно похож на него. Из разных литературных преданий мы знаем, что в старину существовали подобные мастера и искусники. Но их мастерство не идет ни в какое сравнение с тем, каким обладает Ираклий Андроников. Дело в том, что, едва только он войдет в вашу комнату, вместе с ним шумной и пестрой гурьбой войдут и Маршак, и Качалов, и Фадеев, и Симонов, и Отто Юльевич Шмидт, и Тынянов, и Пастернак, и Всеволод Иванов, и Тарле…»

Ираклий Луарсабович Андроников

Биографии и Мемуары / Документальное
Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева
Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева

Александр Алексеев (1901–1982) – своеобразный Леонардо да Винчи в искусстве книги и кинематографе, художник и новатор, почти неизвестный русской аудитории. Алексеев родился в Казани, в начале 1920-х годов эмигрировал во Францию, где стал учеником русского театрального художника С.Ю. Судейкина. Именно в Париже он получил практический опыт в качестве декоратора-исполнителя, а при поддержке французского поэта-сюрреалиста Ф. Супо начал выполнять заказы на иллюстрирование книг. Алексеев стал известным за рубежом книжным графиком. Уникальны его циклы иллюстраций к изданиям русских и зарубежных классиков – «Братья Карамазовы», «Анна Каренина», «Доктор Живаго», «Дон Кихот»… «Записки сумасшедшего» Гоголя, «Пиковая дама» Пушкина, «Записки из подполья» и «Игрок» Достоевского с графическими сюитами художника печатались издательствами Парижа, Лондона и Нью-Йорка. А изобретение им нового способа съемки анимационных фильмов – с помощью игольчатого экрана – сделало Алексеева основоположником нового анимационного кино и прародителем компьютерной графики.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Лидия Степановна Кудрявцева , Лола Уткировна Звонарёва

Биографии и Мемуары

Похожие книги