Сон в красном тереме. Том 2

– Если бы не вы, госпожа, родители моей Цин-эр давно умерли бы с голоду. А сейчас, хотя мы живем и небогато, у нас все же есть несколько му земли, недавно мы вырыли колодец, разводим овощи, зелень, тыкву, фрукты. От их продажи за год выручаем немало денег. Одним словом, на пропитание хватает. К тому же эти два года вы постоянно дарили нам одежду, так что в деревне нас считают зажиточными. Мы за это только благодарим Будду!.. Недавно отец Цин-эр приезжал в город и слышал, будто у вас описали имущество. Я как узнала, от страха чуть не умерла! Но потом зятю объяснили, что это не у вас, и тогда я немного успокоилась. Мне говорили, что господин Цзя Чжэн получил повышение в чине. Я этому очень обрадовалась и хотела прийти поздравить, да никак не могла выбраться, потому что нужно было сеять. А вчера я узнала, что умерла старая госпожа. Я как раз собирала бобы, и когда мне об этом сказали, я больше не могла работать, села на землю и горько заплакала. После этого я говорю зятю: «Не могу больше сидеть дома! Правду говорят или врут – хочу сама пойти в город, поглядеть!» Дочка и зять у меня тоже люди не бессовестные – как узнали такую весть, заплакали. И сегодня, еще не рассвело, я поспешила в город. Я здесь никого не знаю, и спрашивать было не у кого. Пришла я к задним воротам и вижу – на них наклеены изображения духов. Я сразу поняла, что у вас траур, и не на шутку перепугалась. Вошла в ворота, стала искать тетушку Чжоу, но не могла найти. Тут мне повстречалась какая-то молоденькая барышня, которая сказала: «Тетушка Чжоу провинилась, и ее выгнали». Потом я еще долго ждала, пока случайно не увидела знакомого человека, который и впустил меня. Не ожидала я, что вы так больны, госпожа!

Из глаз старухи полились слезы.

– Бабушка, ты так долго говоришь, что у тебя, наверное, во рту пересохло, – перебила ее взволнованная Пин-эр, – идем пить чай!

С этими словами она увела старуху в прихожую и усадила ее там, а Цин-эр осталась с Цяо-цзе.

– Не надо чаю, – сказала бабушка Лю. – Дорогая барышня, велите отвести меня к госпоже Ван, я там поплачу по старой госпоже!

– Не торопись, – ответила Пин-эр, – все равно ты не успеешь выйти из города до закрытия ворот. Я увела тебя потому, что боялась, как бы ты своими неосторожными речами не расстроила нашу госпожу. Прости меня!

– Амитофо! – воскликнула бабушка Лю. – Я вполне понимаю ваше беспокойство. Но скажите, как состояние вашей госпожи?

– А ты разве сама не заметила? – спросила Пин-эр.

– Не взыщите за смелость, но я бы сказала, что она совсем плоха, – ответила бабушка Лю.

В этот момент они услышали, что Фын-цзе зовет Пин-эр. Девушка подошла к ней, но Фын-цзе ничего ей не сказала. Тогда Пин-эр спросила у Фын-эр, что случилось.

Неожиданно в комнату вошел Цзя Лянь. Он был чем-то раздражен, покосился на Фын-цзе и скрылся во внутренних покоях. Следом за ним туда проскочила Цю-тун, налила Цзя Ляню чаю, и они долго о чем-то переговаривались. Потом Цзя Лянь позвал Пин-эр и спросил ее:

– Госпожа пила лекарство?

– А если не пила? Тогда что?

– Впрочем, ладно! Это не мое дело! Принеси ключи от шкафа!

Так как Цзя Лянь был чем-то рассержен, Пин-эр не осмеливалась задавать ему вопросы, подошла к Фын-цзе и на ухо шепнула ей несколько слов. Фын-цзе ничего не отвечала. Пин-эр взяла шкатулку, отнесла ее Цзя Ляню и собралась уходить.

– Куда тебя черт понес? – выругался Цзя Лянь. – Чего мне суешь шкатулку? Где ключи?

Сдерживая гнев, Пин-эр открыла шкатулку, вынула из нее ключи и отперла шкаф.

– Что подать? – спросила она.

– А что у нас есть? – в свою очередь спросил Цзя Лянь.

– Если вам что-нибудь нужно, говорите прямо! – воскликнула Пин-эр, едва не плача от злости. – Вы, я вижу, пришли издеваться!

– Ну ладно, ладно! – проворчал Цзя Лянь. – Наше имущество из-за вас описали, так что молчала бы! Сейчас на похороны старой госпожи не хватает четырех-пяти тысяч лян серебра, и господин Цзя Чжэн приказал взять эти деньги из общей семейной казны. А ты думаешь, они там есть? Да и долги мы не заплатили! И за что мне приходится терпеть позор?! Хорошо, что в свое время старая госпожа дала мне часть своих вещей, я продал их и заплатил кое-какие долги!.. Ну, чего стоишь?

Пин-эр молча вытащила из шкафа все, что там было.

– Сестра Пин-эр, идемте скорее! – с криком вбежала в комнату Сяо-хун. – Госпоже плохо!

Позабыв о Цзя Ляне, девушка поспешила в комнату Фын-цзе. Глядя, как Фын-цзе, задыхаясь, хватает руками воздух, Пин-эр подбежала к ней, обняла и громко зарыдала.

Цзя Лянь тоже вошел.

– Ох, совсем меня хотят извести! – крикнул он с досадой и заплакал.

– Второй господин, вас зовут! – сказала ему Фын-эр.

Цзя Ляню пришлось выйти.

Между тем Фын-цзе становилось все хуже и хуже, Фын-эр и другие служанки громко рыдали. Услышав вопли, Цяо-цзе тоже прибежала.

Бабушка Лю подошла к кану и, помянув Будду, произнесла заговор, после чего Фын-цзе почувствовала некоторое облегчение.

Вскоре пришла встревоженная госпожа Ван, которая от девочки-служанки узнала, что Фын-цзе плохо. Но теперь Фын-цзе стало немного легче, и она успокоилась.