Сон в Нефритовом павильоне

Взбешенный хан подал знак, и десять богатырей бросились на Хун. Она даже с места не двинулась, выхватила свои мечи и принялась правой рукой разить врагов, а левой отбиваться. Мечи мелькали с такой быстротой, что острия их задымились. Богатыри старались вовсю, но ни одной царапины не появилось на теле Хун, словно сделана она была из камня или железа. Зато очень скоро позатупились мечи и пики варваров. Хан приказал лучникам окружить Хун и стрелять всем вместе. Но она взмахнула мечами и исчезла, растворилась в воздухе, будто ее и не бывало. В стане сюнну поднялся переполох, никто ничего не понимал! И тут Хун объявилась и обрушилась на варваров с востока, потом — с запада, потом — с севера, потом — с юга. Она была всюду и нигде. Мечи без числа сверкали над головами варваров. Десять богатырей вытаращили глаза, пытаясь уследить за перемещениями Хун, но добились только, что головы у них закружились. С трудом опомнившись, богатыри бросились врассыпную.

— Да это же человек, не оборотень! — закричал хан. — Эх вы, вояки! Вас здесь сотни тысяч, и не можете сладить с одной слабосильной бабенкой! Если она одолеет нас, как же вернемся мы домой? Сам иду на бой с ней!

Он приказал подать ему коня и копье. Вскочил в седло и поднял свое страшное оружие, которое весило полторы тысячи цзиней. Копьем хан владел искусно: на расстоянии в несколько сот шагов мог пронзить насквозь человека, да не одного, а сразу десятерых! Уверенный о себе, он выехал навстречу Хун и вскричал:

— Эй, воин! Не руби голов не повинным ни в чем моим подданным! Сразись-ка лучше со мной!

Хун опустила мечи и стала как вкопанная, а хан выкатил глазища, издал громоподобный рык и швырнул свое копье. Горы содрогнулись, небо чуть не треснуло от свиста копья, но оно поразило воздух и впилось глубоко в землю, потому что Хун исчезла без следа, только звон мечей донесся откуда-то сверху. Разъяренный хан хлестнул коня, на всем скаку вырвал копье из земли, обернулся, а Хун скачет следом и смеется:

— Не торопись, хан! Подставляй-ка по-доброму шею, — вот они, мои мечи! Ты ведь в ловушке, никуда не уйдешь!

Хан снова метнул копье, и снова растаяла в воздухе Хун, только звон мечей остался. Выдернул хан копье из земли, обернулся — Хун у него за спиной. Отвел он глаза и глянул вперед — и там Хун! Повернул голову направо, налево — всюду Хун! Он завертел головой, не зная, куда швырять копье! Изготовился бросить направо — Хун там нет, налево — и там ее нет, и нигде ее больше не видно, только откуда ни возьмись повалил хлопьями снег, а в небе заклубились грозовые тучи и засверкали молнии.

Обескураженный хан бросил копье на землю.

— Никому еще не удавалось уберечься от моего копья, да только никогда я не сражался с нечистой силой!

А с неба в ответ голос Хун:

— Сдаешься, хан?

Хан услышал, подхватил копье и кричит:

— Ты ведь не можешь выйти против меня в честном поединке, сражаешься колдовством! Не признаю себя побежденным!

Хун расхохоталась.

— Глупый ты варвар! Что хвастаешь своим копьем — у меня ведь и мечи есть! Давай договоримся так: сходимся трижды, и если мои мечи три раза пролетят над твоей головой, значит, я сильнее, если твое копье хоть раз рядом со мной пролетит, — победил ты!

Приготовились, и бой начался. Трижды сходились противники. Хан метался, ровно тигр, попавший в сети, а Хун подражала фениксу, лакомящемуся побегами бамбука: делала шаг вперед, потом шаг назад. Вдруг хан соскочил с коня и бросился со всех ног наутек, ибо мечи Хун уже три или четыре раза свистели над его головой. Хун погналась было за ним, но ее остановил громкий оклик:

— Остановись! — Это вскричал Верховный полководец Ян, который во главе огромного войска вышел из крепости.

Хун вложила мечи в ножны и поскакала навстречу Яну, В тот день победа была полной, и несметное число варваров полегло на поле битвы. Десять ли преследовало врага минское войско, потом повернуло в обратный путь. Император сошел с крепостной стены и взял Хун за руку.

— Кто мог подумать, что вы в одиночку способны обезглавить десять тысяч варваров! Ваша преданность государю и родине объясняет ваш подвиг. Вы совершили его и избавили государя от позора, теперь ему не нужно, распустив волосы, запахивать халат на левую сторону.

Хун почтительно ответила:

— Я оказалась неважным воином, ибо не доставила вашему величеству головы хана, как обещала!

— Пусть хан сохранил сегодня свою голову, — улыбнулся император, — зато вы сломили боевой дух врага. Это поважнее одной глупой головы!

Хун поклонилась Сыну Неба и подошла к Яну.

— Зачем вы подняли такое огромное войско? Ведь это не входило в ваши планы.

— Я испугался, что ты долго не выдержишь, — проговорил Ян, — как-никак ты все-таки только женщина! Не понимаю я вот чего: трижды или четырежды твои мечи пролетали над головой хана, но не задели его, почему так?

— На то была воля Неба, — вздохнула Хун. — Искусство владения мечом требует не просто убить противника, а сначала сломить его дух и доказать свое превосходство. Если бы вы чуточку повременили, хан от страха умер бы сам.